Иногда столько удивительного можно найти в самом обычном месте. Например, в коробке из под зубной пасты. Именно там я нашла письмо, открыв новую зубную пасту SPLAT. Обычный на вид вкладыш, который, не читая, многие сразу отправляют в мусорную корзину. Оказывается, это письмо имеет номер 80, и директор компании Юрий Дёмин вкладывает эти письма в каждую упаковку, что бы сделать мир хоть чуточку лучше. Прочитайте это письмо. Оно адресовано всем нам.
Письмо 80
Передо мной на столе лежит небольшой конверт, в нем один листок белой бумаги. На этом листе написано несколько цифр - в этот день через год у меня остановится сердце.
И все закончится. Или все только начнется. Но совершенно точно, что я не смогу увидеть, как повзрослеют и станут самостоятельными мои дети. Не смогу отвести их на выпускной или проводить под венец. Никогда не узнаю, кто станет призерами Олимпиады в 2014 году, не поеду в отпуск летом на море и не узнаю, на кого будут похожи мои внуки.
Зато уже сейчас я точно знаю, что мой завтрашний день будет совершенно не похож на сегодняшний. Ведь я понимаю, сколько у меня времени. Так уж устроены люди, полагающие, что перед ними вечность и расходующие эту вечность без меры. Я вспоминаю каждый день, который потратил на глупости и ерунду, и готов променять их на один день жизни после означенного срока.
Вспоминаю часы, проведенные в пробках, в магазине или кафе, - и все их с радостью предлагаю за возможность еще раз поиграть с детьми.
Обрывки бессмысленных, пустопорожних разговоров, неинтересных фильмов, время, проведенное в Интернете, - все это взвешиваю и отдаю за возможность помочь тем, кому эта помощь была нужна, и кому я не помог.
Покрываюсь холодным потом, понимая, что большую часть своей сознательной жизни заботился и гордился тем, что отнимает время и деньги и не прибавляет счастья и умиротворения.
Злился, нервничал и переживал о том, что завтра рассыплется в пыль, - о ненужном никому, кроме меня. Советовал, судил и оценивал тех, кто меня ни о чем не просил. Позволял своему телу управлять разумом, указывая ему, сколько есть, когда спать и требовать отдыха и заботы.
И откладывал, откладывал на завтра, ведь впереди у меня была вечность.
КОГДА У ТЕБЯ МАЛО ВРЕМЕНИ, ВСЕ ОБРЕТАЕТ СВОЮ ИСТИННУЮ ЦЕНУ.
- Позвонить всем, кого ты обидел и огорчил, или полистать журнал?
- Зарыться в детские волосы и закрыть глаза или досмотреть футбол?
- Обнять жену и почувствовать, как бьется ее самое родное сердце, ли проверить свою страничку в социальной сети?
- Положить монетку в кепку уличному музыканту или пройти мимо?
Кажется, я где-то об этом читал, но теперь понимаю, как обостряются все рецепторы - каким вкусным становится воздух, какая приятная на ощупь скатерть и до чего же здорово пить родниковую воду! Глаза различают новые оттенки, уши слышат необычные звуки.
Я был таким, каким был, - потому что не думал, что это случится со мной. Когда песок утекает между твоих пальцев, кажется, что я могу пересчитать все песчинки.
Передо мной на столе лежит небольшой конверт, в нем один листок белой бумаги. На этом листке написано несколько цифр - это результаты моих профилактических анализов крови. Они все в полном порядке.
Просто, когда я открывал конверт, кто-то прежний - гордый, тщеславный, транжирящий время и возможности, заскорузлый и огрубевший, стал чуточку меньше во мне.
Все только начинается, вторая попытка, резервная линия. И если я снова зависну в сети, из-за гордыни не подам руку первым или отложу важное дело на завтра, пожалуйста, напомните мне про этот конверт.
Спасибо вам за живое общение и поддержку. За настоящие истории из жизни, собственные открытия и письма. Это огромное счастье – чувствовать ваш пульс и трудиться в одном ритме для добрых, открытых и развивающихся людей! Мы всегда рядом, настоящие, живые люди, увлеченные работой и открытые друзьям!
Все будет хорошо!
Я зашла на сайт компании и нашла там архив этих писем. Искренне восхищена этой дружной компанией и её директором. Только подумайте, если бы каждый руководитель, от самой маленькой до самой крупной компании старался внести свой маленький вклад, что бы сделать мир светлее и красивее, помочь людям задуматься о главных вещах в жизни, то насколько лучше стало бы на Земле.
А если бы каждый человек старался каждый день сделать хотя бы одно хорошее дело на благо всех людей или даже на благо одного человека, животного, на благо природы? А если от представлений перейти к практике и прямо сейчас сделать что-то хорошее? Для начала улыбнуться близкому человеку, тому, кто сейчас рядом с вами…
Вот ещё одно письмо.
Письмо 78
Бывают в жизни ситуации, когда нельзя выбрать решение с помощью разума или логики, а можно положиться только на голос сердца. Да и что делать, если взрослые, и вроде бы порядочные, люди ведут себя так, как будто завтра хоть трава не расти.
Например, один благотворительный фонд в небольшом городе, которому мы помогаем, обеспечивает потребность в лекарствах и прочих нуждах отделения детской онкологии. И, хотя основное лечение государство предоставляет бесплатно, бывает так, что человеку срочно нужен препарат, а в бюджете больницы его нет, например, квота на этот год исчерпалась. И тогда на помощь приходит фонд, который срочно закупает это лекарство и передает врачам.
Конечно, самое главное в этом – то, что жизнь малыша будет в безопасности. Но интересно, как люди ведут себя дальше. Фонд покупает лекарство только в аптеке, которая рекомендована больницей. Мы предложили покупать препараты в больших оптовых компаниях, чтобы сэкономить на наценке аптеки. Однако получили конкретную рекомендацию главного врача – покупать препараты можно только в этой аптеке, на 20–25% дороже, чем при покупке оптом.
Поскольку, видимо, главный врач в существующей схеме финансово заинтересован. А дальше наступает момент выбора: продолжать ли нам участвовать в этой системе и «кормить» главврача или отказаться от финансирования и допустить, чтобы кто-то из малышей пострадал? И как понять: почему даже люди, которые стоят на страже жизни, могут вести себя так, словно после них хоть потоп?
Почему врач, который каждый день глядит в огромные глаза детишек и гладит их по безволосой от химиотерапии голове, может украсть у них деньги и спокойно прийти вечером домой? А его жена на эти же деньги купит уже своим детишкам новую игру? Почему, когда у нашей сотрудницы отец попал в больницу, крови для переливания не нашлось?
А вот за 50 тысяч рублей – пожалуйста, оказывается, все есть. Почему приемная комиссия может взять деньги и принять в вуз не самого талантливого, а самого обеспеченного? Почему неисправный теплоход могут выпустить в рейс? И он погубит сотни жизней? И как можно изменить весь этот ужас?
Уверен, что главная проблема в том, что у всех нас есть страх и неуверенность за свое будущее. А когда 
неуверенность высокая – никто не планирует надолго. Поэтому те, кто морально слабее, выбирают: урвать кусок здесь и сейчас, боясь опоздать к раздаче. Иногда помогая старушкам перейти дорогу, чтобы самому себе не быть противным.
Разве так ведут себя люди, когда понимают, что их детям жить в этой стране? Член приемной комиссии тоже когда-то попадет в больницу, и там с него возьмут деньги за кровь, как он брал со студентов. Возможно, только тогда в его голове что-то изменится. И ему станет понятно, что мы сами себя загоняем в порочный круг, не веря в будущее и никому не доверяя. Что, продавая душу дьяволу за нечестные деньги, не нужно нести эту выручку к Богу – Он ее не примет.
И, только живя по совести, можно обрести самую большую ценность – возможность честно смотреть в глаза своим детям, которые вырастают настоящими людьми. Тогда и уйдет страх и возникнет уверенность в будущем, ведь дети и есть наше будущее.
Спасибо вам за живые и теплые письма, вопросы и благодарности! Каждый понедельник я собираю ваши письма и рассылаю всем в компании, чтобы каждый видел и помнил, для каких прекрасных людей мы трудимся каждый день.
Все будет хорошо!
Генеральный директор Евгений Демин и команда SPLAT
Сегодня вторник. Первый этаж Покровского храма. Крылечко. Мягкий свет струится из окон с кокошниками. Занятия ведет Михаил Федорович Морозов. Он известен многим: своей деятельностью, устройством собственной жизни, созданием особого мира – «территории трезвости» – в деревне со сказочным названием Дураково. Первое впечатление от встречи с ним: русский мужик, всё видел, всё знает, и никто ему не указ. Деревню держит в ежовых рукавицах.
Занятия, или, точнее, беседы, идут неспешно, о наболевшем говорят без суеты. В роли оратора сам Морозов, его слушатели – алкоголики, наркоманы, социально зависимые и их родственники. Здесь своя терминология. И ее мало кто стесняется. Вещи называют своими именами. Про алкоголиков здесь не говорят «бывшие». Сам Морозов «в теме» без малого двадцать лет и уверен, что бывших алкоголиков не бывает. За плечами собственный опыт преодоления зависимости, – Михаил Федорович его не скрывает. Себя называет трезвым алкоголиком.
– Вы поймите, что алкоголизм неизлечим. Болезнь либо прогрессирует, либо переходит в стадию ремиссии. Посеял привычку – пожал натуру. И дальше всё зависит от самого человека, проявит ли он мужество в сохранении трезвости, – говорит Морозов.
В пространстве хлебодарной палаты тихо, здесь ведет свой прием не врач, не психолог, не пастырь, а человек, который прошел нелегкий путь обретения трезвости, оступаясь, падая, теряя и вновь обретая. Человек создал свою жизнь, чтобы теперь сказать тем, кто пришел за помощью:
– Как же здорово живется! Существует только сегодня. И жить надо так, чтобы помнить: каждый день может стать последним. Но сегодня я встал с утра и радуюсь наступившему дню. Я стараюсь по-Божески прожить каждый день, чтобы потом не переделывать. А какая жизнь у алкоголика? Он ждет только возможности выпить. И все время страх: за сегодняшний день, за завтрашний. И все время: как бы чего не вышло! А уже всё случилось… Происходит бегство от любой проблемы, от дела, от любой ответственности…
Эти занятия для Морозова некая константа. Очень трудно заниматься – без необходимости, без «палки», с такой завидной регулярностью: каждую неделю он – в монастыре со своими алкоголиками или с их родственниками, которые хватаются за любую возможность помочь своим близким. Когда уже многое испробовано, как к последней надежде – к Морозову. И каждый раз рассуждения: почему муж, сын, брат работает до первой зарплаты, а потом – всё по-новой.
– Он хороший, замечательный парень, – говорит одна из женщин, участница морозовских слушаний, о своем племяннике. – Живет в Туле, молодой, красивый, но пьет. Больше месяца ни на одной работе не задерживается…
– Привозите его сюда сначала, а потом ко мне в Дураково, – предлагает Морозов после рассуждений об уходе от ответственности, создании иллюзорного мира, о ложном пути обретения свободы, о вере, о поисках себя, о Боге.
Тур в Дураково, или как подойти к Вечности
– Дураково – это мой дом. Я приглашаю к себе всех, кто хочет обрести нормальный образ жизни.
Итак, Дураково. Доехать туда непросто. Две беды у России – дороги, а про вторую знаете. Но само название населенного пункта, где обустроился более двадцати лет назад Морозов, это опровергает. Так явно заявлять об умственной принадлежности – не всякий сможет. По преданию, деревенька эта когда-то, в стародавние времена, была проиграна одним помещиком в карты – в «дурака». Теперь от былого мало что осталось: добротные дома, укатанный асфальт, высокая башня-замок, являющаяся еще и колокольней. Словно не российская действительность, а картинка немецкого журнала вдруг ожила и как-то по-сказочному развиртуализировалась на русских просторах. Сам Морозов перебрался в Дураково из Москвы в зрелом возрасте и стал создавать здесь собственную картину жизни, строить свой дом, деревню, мир, в который теперь и приглашает всех желающих. Делал так, как считал нужным, необходимым.
Сегодня через морозовский дом в год проходит около ста человек. Кто-то остается на годы, кто-то на месяцы, кто-то на день. У всех есть право на поступок, на ошибку, на возвращение. Есть и такие обитатели Дураково, которые после 44 лет отсидки обрели в Дураково жизнь и последнее пристанище. У каждого обитателя деревни, в последнее время известной больше как ТИЛь, своя судьба, история, свой срок иглы или бутылки. Здесь можно изучать географию и биографию человеческой жизни, ее падения, попытки преодоления зависимости и – победы…
Двадцать лет существует морозовский дом, который его основатель переименовал в обитель ТИЛь, что является аббревиатурой: Терпение, Искренность, Любовь. Телевизор, радио и мобильные телефоны здесь – вне закона. Есть и своя таможня, как раньше в Валаамской обители, куда невозможно было прибыть со спиртным или табаком. Всё подчинено порядку, строгому расписанию и делу.
– Уповать только на милость Божию не получится, – прагматично рассуждает Морозов. – Надо все время дело делать. Это отвлекает от всевозможных ненужных мыслей. У меня так: первый день – золото, второй – серебро, а третий медь – пора и честь иметь. Надо делать дело, надо работать. Я иногда думаю, зачем я держу лошадей? Это не совсем рентабельно. Но как вспомню тех людей, кто о них заботится, ухаживает, – какой это труд, превращенный в любовь к этим творениям Божиим, то понимаю зачем. Так что лошади у меня ради тех людей, которые ими занимаются. Какой это колоссальный труд!
– А как Вам удается заставить взрослых мужчин жить согласно расписанию?
– Они уже пожили свое так, как хотели, – отрезает Морозов.
В Дураково создано целое фермерское хозяйство. Живут на земле, которую и обрабатывают. На столе – натуральные продукты. За основу методики выздоровления принята программа «12 шагов», адаптированная для православных людей.
– За годы существования обители через ее стены прошло более тысячи людей, но далеко не всех удалось вылечить, – откровенно признается Михаил Федорович. – Алкоголь – это ложный путь обретения свободы. Свободы от кого? От себя. Свободы от греха. Но Евангелие и не говорит, что все должны спастись. Каждый вправе сам решать.
До Дуракова доехать сложно. Дорог практически нет. Но допиться до Дуракова в России способен едва ли не каждый. Эта беда пострашнее, чем отсутствие дорог и наличие не совсем умных людей. К дуракам мы практически привыкли и мало удивляемся. Алкоголизм – национальная беда, и понимают это немногие. Но в Новоспасский монастырь люди идут в ожидании конкретной помощи в неизлечимой, по убеждению Морозова, болезни, где страдает и тело, и душа, и ум. Поэтому вот уже двадцать лет каждую неделю и едет на свои занятия в Новоспасский монастырь Михаил Федорович Морозов встречаться, объяснять, приглашать на монастырское подворье, в деревню Дураково тех, кто хотел бы изменить свою жизнь и обрести трезвость.
– Все мы умрем. Ведь этого никто не избежит, – продолжает свою лекцию Морозов, – но надо думать, как подойти к Вечности. А жизнь – это дорога, которая должна вести к Богу. И если ты будешь пьян, или в наркотическом угаре, сколько всего ты пропустишь: пейзажей, встреч, любви… Так что время пока работает на нас. И каждый день должен быть как последний.
P.S.: В ближайшее время здесь, при Новоспасском монастыре, Михаил Федорович планирует создать еще и общественную организацию, которая будет работать с молодежью, заниматься профилактикой алко- и наркозависимостей.
Часто сталкиваюсь с высказываниями известных личностей о том, что жить надо каждый день надо так, как будто он последний :
Жить каждый день так, как если бы он был последним, никогда не суетиться, никогда не быть равнодушным, никогда не принимать театральные позы - вот совершенство характера.
(Марк Аврелий)
Живите настоящим днем, каждым днем, как будто он может закончиться на закате. (Ог Магдино)
Чтобы ни о чем не жалеть, нужно проживать каждый день так, как будто он последний. Анджелина Джоли.
Сразу приходит мысль: "А зачем жить, как будто ты завтра умрешь? Тогда ведь и настроение на нуле будет и действовать не охота будет. А если не буду действовать ради достижения цели, то зачем тогда жить? Смысл пропадает и как будто бы ждешь прихода смерти. Завтра ведь всё равно сдохну. Че пытаться-то?"
А тогда какое?
Как надо прожить свой день так, как будто он последний?
Мне сегодня пришли в голову 2 варианта:
1) Проживать каждый день как будто он последний - это значит делать всё, что ты хотел сделать. Каждый день стараться выполнить максимум того, что хотелось бы совершить в этой жизни. Поблагодарить родителей, признаться в любви родным, сделать максимум дел по бизнесу, сделать их как можно лучше и т.д.
Но в этом случае я понимаю, что нельзя за один день сделать всё. Ведь обычно бывает у каждого слишком много дел, что явно уже с утра знаешь, что всё это не осилить за один день...
2) Проживать каждый день так, будто он последний - это значит быть в моменте сейчас целиком и полностью в течение всего дня. Стараться не упустить почувствовать и пережить каждый миг жизни. Т.е. каждое событие в жизни, каждое действие проживать (переживать опыт) присутствуя в нем. И мыслями, и вниманием, и телом быть там, где ты есть в момент делания того или иного действия. Говоришь, гуляешь, пишешь статью, разговариваешь - будь там, где ты есть. Полностью отдаваться тому, что происходит сейчас.
Ведь зачастую мы живем не присутствуя там, где мы находимся. Иными словами, мы делаем что-то, а мысли и внимание - на другом. Внимание может быть на результате, на завтрашнем дне, на том, что произойдет, когда что-то сделается. Или вообще действие одно, а мысли совсем о не касающемся предмете, например, о погоде (какая она мрачная и что мы можем заболеть), или страхи и сомнения о будущем и т.д....
Так, чтобы и физически и мысленно мы находились в одном мгновении - такое редко бывает. Ладно, не буду говорить за других)) Такое редко бывает у меня.
Но я работаю над собой. Тренируюсь на жизни. Как говорится, "Лучший тренинг - это повседневная жизнь". Хочу быть более осознанной и присуствующей, чтобы не пропустить мгновенья жизни (из которых собственно и состоит вся моя жизнь)
Итак, я здесь написала 2 вариант моей интерпретации (расшивровки, понимания) высказвании про "последний день". А как Вы считаете, как это "Проживать каждый день будто он последний"? Что здесь имеется в виду? И как прожить день, как будто он последний?
И еще сегодня нашла такое высказывание:
Не живите каждый день как будто он последний. Живите каждый день как будто он первый. Пауло Коэльо
Хм...
Кому верить?
Как последний или всё-таки как первый надо жить?
Ок. Я так понимаю, Пауло тоже прав. Жить каждый день так, как будто он первый - это означает, жить не думая о прошлом , не сожалея о прошлых поступках, не имея убеждений, точек зрения, жить как ребенок - без всяких мыслей-сожалений о прошлом, радуясь каждому моменту.
Итак, анализируя вышеприведенные цитаты, пришла к выводу:
Жить сегодня надо так, как сегодня! Как будто это единственный день в твоей жизни. Ни вчера нет у меня, ни завтра. Просто сегодня
P.S. Если у Вас есть что сказать по поводу того, как жить каждый день: как будто он последний или как будто он первый, - не стесняйтесь, выражайте свои мысли ниже в комментариях. Мне очень интересно.
Строки этой популярной песни «Наутилуса» безостановочно вертелись в голове. Хотя потолок комнаты, в которой он находился, был черным, а надежды выбраться из нее не имелось вовсе.
Он сидел на стуле, ножки которого были прибиты к деревянному полу огромными гвоздями. К ним, ножкам, в форме перевернутых букв «Т», привязаны его нижние конечности. Грубая веревка обвивала лодыжки, впиваясь в кожу. Запястья закинутых за спинку стула рук сцепляли наручники. В таком положении пленник провел очень много времени. Сколько конкретно, он не знал. В комнате с черным потолком не было ни часов, ни окон.
До этого он находился в другой, поменьше, но посветлее. В ней имелось оконце под самой крышей, в которое пробивался свет. Пленник не мог выглянуть на улицу, потому что его держала метровая цепь. Ее длина позволяла ему принимать более-менее удобное положение во время сна и добираться до горшка. Один широкий шаг или два коротких – вот и все, что он мог себе позволить. От окна его отделяло четыре метра.
В этой комнате он провел почти две недели, а если точнее, двенадцать дней. Тот, по чьей злой воле он оказался пленником, трижды заходил к нему. Вносил поднос с едой и водой и менял горшок. Ни лица, ни фигуры узнику рассмотреть не удалось. Человек всегда навещал его ночью, когда в комнате царила кромешная тьма. Визит его длился не более трех минут. Пленник пытался заговорить со своим тюремщиком, спрашивал, кто он, зачем его держит, чего хочет, но тот не удостаивал его ответом.
Пленник ничегошеньки не понимал. Зачем его похитили и держат на цепи, как собаку? Ладно бы он был богатым человеком и за него можно было бы потребовать выкуп. Но он самый обычный гражданин. Денег за его голову никто не заплатит. В качестве сексуального объекта его тоже никто не собирался использовать. Как и мучить, что делают маньяки в фильмах ужасов.
Но это не успокаивало.
Потому что неизвестность даже хуже смерти.
Когда он оказался в комнате с черным потолком, ему стало по-настоящему страшно. Говорят, не бывает так плохо, чтоб не могло стать еще хуже. Он только теперь понял, насколько точны эти слова. Находясь в помещении со слепым оконцем, матрасом вместо кровати, горшком взамен унитаза, он думал, что нет места ужаснее. Ан нет. Оно было. И он попал сюда…
Сидя на стуле, недвижимый, воняющий потом и испражнениями, он ждал…
Ждал своего конца, напевая про себя строчку известной песни «Наутилуса».
«В комнате с белым потолком с правом на надежду…»
Часть первая
Он родился в провинциальном городке, население которого составляло двадцать тысяч жителей. Половину из них Паша знал. Не лично, конечно, а в лицо. У него была потрясающая зрительная память. Ему стоило один раз взглянуть на человека, чтобы его внешность отпечаталась в мозгу навеки.
Паша рос пугливым ребенком. Он не ходил в детский сад, с ним сидела прабабушка. Поэтому со сверстниками мальчик общался редко. Только по субботам. Прабабушка (он ее называл баба) пекла в тот день пироги, Паша плохо ел, вот старушка и приглашала соседских мальчишек, чтоб ее внук, глядя на то, как они поглощают ее печево, тоже поел. А еще перестал дичиться других детей. Но Паша, сжевав пару пирогов, уходил к себе в комнату, а когда баба отправляла к нему ребят, забивался в угол с книжкой, делая вид, что читает. На самом же деле он просто не хотел общаться с пацанами, которые приходят к нему лишь потому, что хотят пожрать. Паша знал: они его не любят.
В школу идти он не хотел. В пять лет научившись читать, писать и считать, в семь он решил, что делать ему там нечего. Но пришлось пойти первый раз в первый класс! И поражать учительницу своей техникой чтения и знанием таблицы умножения. Паша мог перескочить через класс и сразу после первого пойти в третий. Вроде бы здорово! Скорее школу окончишь. Но как сосуществовать с ребятами, которые тебя старше? Он и с ровесниками-то ладил не очень. Пришлось ему целенаправленно занизить себе оценки. Писал диктанты и контрольные на тройки. В итоге – он остался в своем классе.
Баба умерла, когда Паша перешел в третий. Он отправился в школу, а когда вернулся домой, она лежала бездыханная на полу кухни. На плите догорала кастрюля с супом. Пашиным любимым, картофельным. Он не ел нормальные супы, типа борща, щей, солянки. Мясные бульоны тоже были Паше отвратительны. И бабушка варила для него картофельную похлебку с репчатым лучком, морковью и зеленью. Никто, кроме Паши, это варево есть не мог. Даже баба, росшая в войну. Она говорила, что наелась похлебок в детстве на всю оставшуюся жизнь. Но внуку варила ее в маленькой алюминиевой кастрюльке. Та уже начала пригорать, когда Паша пришел домой и обнаружил бабу мертвой…
После были похороны. Он стоял у гроба, смотрел на заострившееся лицо прабабушки и мысленно взывал к ней… Оживи, оживи! Потому что кроме нее… Хоть и родители есть, а все равно никого… Чужой он им. И только баба его любила, опекала. Отец Паши по командировкам мотался, мать в его отсутствие моталась с подружками по ресторанам (гулящей была, как говорила баба), вот сына на родительницу свекрови и сбагрила. Чтоб не мешал личной жизни.
И вот баба умерла.
Паша вернулся в родительский дом.
Он много плакал первое время. Особенно ночами, когда оставался один. Мать считала его уже достаточно взрослым и оставляла до утра без присмотра. А Паша боялся темноты. Баба знала об этом и включала настольную лампу, а сама ложилась на соседнюю кровать, чтобы мальчик видел, что она рядом. Мать же свет экономила, ругалась, если Паша его по ночам жег, и бросала его постоянно. Отец, когда бывал дома, много пил. Когда один, когда с друзьями, когда с женой. Нет, его родители не были алкоголиками, просто любили повеселиться. Оба никогда не прогуливали работу, не спускали все деньги на водку, прилично выглядели. Но Паша их немного стыдился. Особенно мамы, ярко размалеванной, излишне откровенно одетой, шумной, жеманной. Она отправлялась на родительские собрания в таком виде, в каком посещала кабаки. Потом Паша узнал, что она спуталась с физруком. До отца эта информация тоже дошла, и он подал на развод.
Вскоре мать съехалась со своим любовником, и у Паши появился новый «папа». Вообще-то она хотела сына опять сбагрить, да не нашлось желающих взять о нем заботу на себя. Отец в разъездах постоянных, свекровь-вдовица на инвалидности, а других бабушек и дедушек у Паши не было – мать давно осиротела. И ей ничего не оставалось, как оставить ребенка при себе.
Поскольку мальчиком он был неспортивным, общего языка с отчимом найти не удалось. Да Паша и не пытался. Он так привык к своему одиночеству, что стал получать от него удовольствие. Особенно он любил бродить по городку и ближайшему лесу. Став чуть постарше, отправляться дальше – в районный центр. Автобусом или электричкой зимой, на велосипеде летом. Паша мечтал о том, что, когда вырастет, купит машину и объедет на ней всю страну.
Однажды, возвращаясь из районного центра на велосипеде, он угодил под колеса грузовика. Очнулся в больнице. Обе ноги загипсованы, на голове повязка. Врачи говорили, что он легко отделался. Мог бы погибнуть. А что в больнице пришлось два месяца проваляться, а потом еще полгода ходить с костылями – ерунда. Главное, живой.
Паша долго после той аварии приходил в себя не только физически. Еще и морально. У него появился дикий страх перед любимыми видами транспорта. Он шарахался от автобусов, машин, мотоциклов. На велосипед больше не садился. Электричек избегал. И вообще боялся со двора выйти. Только до школы доходил и сразу обратно. С классом он никуда не ездил, ни на экскурсии, ни на туристические слеты. Когда мама отправляла Пашу на молочную кухню (она родила дочь), которая находилась на другом конце города, он чуть не рыдал от ужаса. Каждый поход за молоком был подобен подвигу. Паша преодолевал себя на протяжении всего пути, а придя домой, валился с ног от усталости, потому что не пользовался общественным транспортом, а передвигался пешком.