Куда пропали снегири? Нет, серьезно. Когда в последний раз вы видели эту птицу? Красная, крохотная зимняя птичка... Пропала без следа... А раньше, бывало, идешь в школу и наблюдаешь, как, дружно щебеча, снегири облепили рябиновый куст сверху донизу и поедают ярко-красные плоды. Возвращаешься с мамой из магазина, а они веселыми компаниями носятся по январскому снегу.
Именно для них мы с папой смастерили первую кормушку. Набросали туда хлеба, сала и повесили на дерево в парке возле дома. Какая радость была наблюдать за ними из окна. А они взяли и пропали... И, что самое интересное, никто пропажи этой не заметил. И никто не бросился их искать. В вечернем выпуске новостей не показывали об этом сюжет. О происшествии этом не написали даже крохотной заметки в газете… Люди в панике не звонили друг другу, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие: «Ты представляешь, мне сегодня на работе сказали, что все снегири пропали!» Вот если бы в их доме пропал лифт, они тут же забили бы тревогу. Или, скажем, украли колеса автомобиля – вот это событие… Исчезновение же маленькой птички никого не волнует. Только меня вот задело. 
Странно, но с исчезновением этих проворных красных мячиков я начал портиться. Кожа погрубела. Голос стал более грубым и хриплым. Я перестал высыпаться. Начал курить. Пить тонизирующие напитки. Разучился слушать других, зато стал активно говорить. Научился лгать... Во всем стал искать личную выгоду. Начал обижать людей… Меня стали раздражать мои родители, да и люди в целом. В конечном итоге я очень сильно заболел. И сколько я не искал панацеи от убивающей меня болезни, нигде не мог ее найти.
И вот, в один из зимних дней, проходя по парку, где когда-то гулял с бабушкой, возвращался с мамой из магазина домой, где с папой вешал кормушку, я вспомнил… Вспомнил и задал себе вопрос: а куда делись снегири? Где эти забавные поедатели рябины? Как я мог не заметить их исчезновения? Как я мог это пропустить?
И тогда я начал понимать, что, улетев, снегири забрали с собой то, что заставляло меня радоваться всему живому. Они выклевали из моей рябины жизни все ягоды чистоты моего ума и унесли из настоящего в мое недосягаемое, счастливое и красочное прошлое - в мое детство. Как вы могли меня бросить, снегири? С чем вы меня оставили? Вы оставили меня с этим миром один на один. Я сыт по горло. Я болен. Верните мне иммунитет на всю эту взрослость. Я умираю от передозировки современной жизнью. Меня даже никто не предупредил, что будет так.
Я медленно зашагал из парка. Стало невыносимо жаль себя. А еще больше – детей, играющих на площадке. Они веселятся и не догадываются, что уже инфицированы взрослой жизнью. Что этот вирус медленно их убивает. Неподалеку – взрослые. У многих из них уже проявились симптомы неизлечимой болезни. Они пытаются убить эту инфекцию алкоголем, но это дает лишь временное ощущение ремиссии. Они покупают одежду, украшения, телефоны – пытаются излечить язвы души пластырем скоротечного материального счастья. Но все – тщетно. Никто еще не избежал финала. Занавес закроется для всех. 
Я закрыл глаза и прошептал про себя: дорогие мои снегири, вернитесь за мной! Подхватите меня и унесите туда, где все имеет хоть какой-нибудь смысл, где мне не придется беспричинно страдать и вымаливать спасение.
Я открыл глаза от внезапного резкого удара. Оказалось, натолкнулся на мужчину, стоявшего посреди тропинки. Извинился, но незнакомец не отреагировал. Он как будто ничего не заметил. Стоял, как завороженный. Может быть, его тоже вдруг осенило: «А куда пропали снегири?»
(Автор Август Григорьев)
Кто не видел этих замечательных красногрудых птичек, похожих на румяные яблоки? Снегирей знают все, они являются символами зимы, их часто изображают на новогодних открытках. Но последнее время, кажется, снегирей стало меньше. Чтобы разобраться, так ли это, стоит сначала узнать о снегирях побольше.
Снегирь – небольшая птичка, примерно с воробья ростом, хотя из-за своей округлой формы кажется больше, чем есть на самом деле. Живет в хвойных и смешанных лесах от Арктики до Испании.
Снегирь узнаваем именно благодаря своему яркому оперению. Кстати, самочки снегиря носят более скромный наряд – их грудка имеет серовато-коричневый цвет, можно сказать, что она похожа на воробышка.
Снегирь по своей природе – птица оседлая, и на лето она просто скрывается от людского взора, прячась в густых лесах и чащах. И в переплетении ветвей и листьев просто невозможно разглядеть этих красивых птичек.Они вьют гнезда в густых ветвях лиственных деревьев или на самых высоких ветках елок там, где их никто не сможет достать или увидеть. Поэтому летом наблюдать за данными птицами довольно-таки тяжело, ведь они умело скрываются от человека, практически не выдавая себя.
Зато зимой, когда на деревьях нет листвы, птицы становятся очень заметны – подобно экзотическим фруктам, они сидят на голых ветках заснеженных деревьев, полыхая алыми перышками на грудках. Именно зимой снегири прилетают в города на кормежку, если им не хватает пищи в лесах – местах их привычного обитания. Поэтому люди стали считать снегиря зимней птицей, ведь летом их никто не видит.
Для птиц страшнее всего не холод (ведь их температура, в среднем, составляет 41-42 градуса), а голод. Нехватка корма плохо сказывается на организме пернатых, они быстрее замерзают, и умереть может даже здоровая птица. В это время в лесу найти пропитание очень тяжело, поэтому снегири прилетают туда, где есть люди и где можно кое-чем поживиться. Самое сложное время для этих пернатых, когда световой день является самым коротким – в декабре-январе, вот тогда и можно увидеть первых снегирей на улицах городов. Когда же пропитание можно без проблем найти и в лесной чаще, птицы возвращаются в более удобную для них обстановку, покидая многолюдные города и поселки.
С каждым годом лесов становится все меньше, и снегири переселяются в лесопарки и скверы, стараясь держаться подальше от людей. И хотя многим приходит в голову вопрос, куда делись снегири, раз их не видно в городе, ответ напрашивается только один – они никуда не делись, просто люди их не замечают.
Часто ли люди смотрят на ветки деревьев? Замечают ли птиц, склевывающих ягоды и плоды с веток в городских парках? Слышат ли пение птиц посреди гула городского транспорта? Как ни грустно, но человек почти перестал видеть природу вокруг себя, поглощенный ежедневной городской суетой. А чтобы разглядеть красоту живой природы, достаточно лишь остановиться, поднять голову и всмотреться в ближайшие заросли деревьев и кустов.
Даже в самый лютый мороз снегири сидят на заснеженных деревьях почти неподвижно. Сорвут ягоду и замирают, и так целыми днями.
Ночь снегириная стайка проводит в ветвях деревьев или кустарников.
Снегирь - птица довольно доверчивая и общительная, поэтому не составляет труда приблизиться к снегирям вплотную и рассмотреть их. У птиц ещё существует такая особенность, если одна птичка из снегириной стаи попадает в ловушку, то все другие спешат ей на помощь.
Самцы практически не дерутся из-за самок, только широко раскрывают клюв и угрожающе шипят. А, спрашивается, почему у них всё так мирно? Потому что в снегириной стае матриархат, самцы находятся в полном подчинении у самок.
Почему снегирей называют снегирями?
Есть в народе примета, говорящая о том, что появление птицы предвещает скорый снег. Снегири становятся заметными с наступлением холодов. Яркое оперение особенно бросается в глаза, когда на деревьях опадает листва. От слова «снег» и происходит название птицы. Прилетая зимой в теплые края, птицы своим красно-розовым брюшком обращают внимание людей на ожидающееся наступление холодов.
Отчасти это верно, хотя, чтобы лучше понять, почему снегирей называют снегирями, следует обратиться к истории. Свое название пернатые получили от тюркского слова «сниг» - красногрудый. Позднее наименование трансформировалось в современное звучание. Вот почему снегиря так назвали.
Снегирей также называют в народе пересмешниками за редкий дар имитировать звуки других птиц. Самки-снегурки любят дразнить ворон, подражая их карканью.В XIX веке в России было модным держать у себя дома снегиря, ведь эти птицы имеют уникальную способность – повторять звуки других животных, из-за чего были прозваны в народе «русскими попугаями». В неволе птицы обучались свистеть, повторять звуки дудочки, свирели, изображать пение канареек. Поющих снегирей можно было выгодно продавать.
Сегодня снегири в качестве домашних питомцев – явление весьма редкое. Да и обучать этих пернатых искусству «пересмешничества» - дело не простое. Но лучше всего не загонять этих великолепных птах в клетку, а просто любоваться их голосу и роскошному оперению, гуляя по зимнему лесу. 
Кроме научного объяснения того, почему снегирей называют снегирями, существуют еще народные сказки и легенды. Одна из них повествует о молодых птичках, которые зимой решили полететь к солнцу, чтобы угостить его красными ягодами и вкусными семенами. Но не рассчитали свои силы в дальней дороге и обожгли грудки о солнечные лучи. Упав на белый снег, птицы стали видны на нем как яркие пятнышки. Вот почему снегирей называют снегирями. 
В детских сказках говорится, что именно рябина стала причиной того, что грудка у снегиря в один прекрасный момент покраснела. Случилось это много-много лет назад. Было лето, умные пернатые, которые не улетали в тёплые края на зиму, делали съестные запасы. А снегирь беспечно порхал с ветки на ветку, пел песенки солнышку и бездельничал.
Когда пришла зима, чтобы выжить, ему ничего не оставалось, как питаться одной лишь рябиной. Из-за большого количества употребляемых красных ягод грудка и покраснела. А может от стыда, за то что, как говорится «лето красное пропели, оглянуться не успели…» 
У некоторых народов есть свои сказания про снегирей.
Ежегодно в Японии 7 января, в соборе Дадзайфу Теммангу, осуществляется торжество Усокаэ. Вечером в соборе разжигают костры и люди приносят с собою обычные фигурки снегиря из дерева, которые называются – киусо. По японскому языку «усо» означает: обман и снегирь. Поздним вечером люди обмениваются, этими фигурками избавляясь, подобным образом, от согрешений (церемониально обменивают обман на правду). После этого на протяжении года деревянная птичка стоит в доме семьи и приносит счастье. Снегири для людей Японии традиционно почитаются, как птицы самого Будды.
Алтайская сказка
Филин и снегирь украшали друг друга. Хотели, чтоб каждый из них был красивым - красивое платье, глаза, лицо, волосы. Сначала филин украшал снегиря: оперенье разукрасил яркими красками, голову причесал красиво, глаза обвел, чтоб выглядели красиво. Получилась яркая птица.
Потом снегирь украшал филина. В темно-серый цвет покрасил оперенье, на голове сделал хохолочек, красиво расчесал волосы, усадил удобно ушки. А глаза вывел в круглое ядрышко обвел черным цветом. Глаза у филина получились круглые и глубокие.
Филин рассердился, что глаза ему снегирь посадил глубоко и сделал слишком круглые. Схватил снегиря и сунул его голову в огонь и опалил окраску. Поэтому грудка у снегиря осталась красной, а глаза у филина круглыми и глубокими.
Эвенкийская сказка про снегиря.
Жила в тайге на дереве серая птичка. Звали ее снегирь. А под деревом жила мышка. Мышка все лето хлопотала. Собирала себе корм на зиму. А птичка только пела да летала.Пришла холодная зима. Мышка забралась в норку. А птичка осталась на дереве. Мышке было тепло, сытно. А снегирю холодно, голодно.Однажды выглянула мышка из норки. Увидала снегиря, спрашивает:"Холодно?" - "Холодно, - отвечает голодный снегирь. - Плохо одному. Давай, мышка, вместе жить. Сначала у тебя поживем, а потом у меня."
Согласилась мышка. Привела снегиря к себе в норку. Накормила. Стали вместе жить. У мышки было тепло. Корму много. Живет снегирь хорошо. Ест вдоволь.Так прозимовали.
Пришла весна. У мышки корм вышел. Говорит она снегирю: "Пойдем теперь к тебе жить. Твой корм есть будем." Нечего делать, согласился снегирь. Выскочил из норки, взлетел на дерево. А мышка внизу осталась. Снегирь говорит: "Я тебе корм отсюда кидать буду."
А корму-то у него не было. Начал снегирь с дерева смолу собирать да мышке бросать. Ест мышка смолу, весь рот залепила. Рассердилась. Зовет снегиря:"Снегирь, иди сюда. Я тебе что-то скажу". Подлетел снегирь к мышке. Она как царапнет его по груди. У снегиря кровь пошла. Грудка покраснела. Вот почему у снегирей грудь красной стала.
Древняя белорусская легенда о возникновении огня на земле.
В Белоруссии в роли своеобразного Прометея, который доставил на землю огонь, выступает снегирь – скромная, маленькая, первоначально серая птичка. По легенде снегирь выполняет поручение, какое было дано Богом, – принести с неба на землю огонь. Никто из птиц и животных не смог выполнить божественного приказа. Только снегирь справился с этим, он взял на небе огонь и полетел с ним на землю. Однако все время по дороге с высоты огонь сильно жег снегирю грудку и шейку. Героическая птичка выдержала боль и принесла огонь на землю, а шейка и грудка так и остались у нее красными как украшение и воспоминание о бывшем подвиге.
В старо-славянской мифологии снегирь - одна из священных птиц наших предков. Некоторые пращуры считали птичку снегиря своим защитником, который не только спасал заблудившихся в лесу людей, но и приводил этих заблудших к жилым домам.
Но в народе известна другая легенда про птичку с красной грудкой. Давным-давно, когда на Руси только установилось Христианство, как раз определялись даты праздников и всякие правила поведения в праздничные дни. На Благовещение, которое отмечается 7 апреля, был введён строгий запрет на любую работу. Помните пословицу: На Благовещенье птица гнезда не вьет, девица косу не плетет." Славяне верили, что с поздней осени до Благовещения земля спит, а на праздник Бог её будит, благословляет все растения, и мешать ему нельзя, то есть никакую работу делать не разрешается. Но глупая кукушка не послушалась и однажды на праздник решила свить себе гнездо. Тогда Бог её наказал – лишил гнезда навсегда. Кукушка подумала-подумала и решила подбросить яйца в гнездо снегиря. Снегирю конечно же это не понравилось и он вступил в драку с самцом кукушки и в конечном итоге вышел из неё победителем. Но с тех самых пор алеет у него на грудке отчётливое пятно – следы крови поверженного мужа кукушки. А сама кукушка навсегда осталась вдовой. И продолжает подбрасывать яйца кому попало.
Когда Христа распяли иудеи,
Одев терновый, ранящий венец,
То снегири в защиту стать посмели,
Как видно, их благословил Творец.
Вытаскивали клювами своими
Шипы венца, каких острее нет,
От капель крови, что враги пролили,
На их груди остался яркий след...
По Библейской легенде красная грудка снегиря прочно связана с пролитой жертвенной кровью.Снегирь у нас считается божьей птицей. В народе говорят, что снегирей даже кошки не едят. А все потому, что снегирь пытался клювом выдернуть колючки из тернового венца Спасителя, и капля священной крови попала ему на грудь. С тех пор у снегиря грудка красная.
Как эти птички дивно хороши!
Клюв аккуратненький, блестящий чёрный глазик,
А из-под перьев брюшко алое торчит,
Словно красивый маленький фонарик.
В холодном свете утренней зари
На ветках дерева, снежком припорошённых,
Расселись чинно, очень важно снегири.
Мне видно их сейчас в окошко дома.
Про них рассказы пишут и стихи,
И даже песни есть про этих птиц прекрасных,
А есть поверье древнее, что на Руси
Снегирь считался птицею отважной.
Считали предки, что защитник был снегирь
И, что в полях бескрайних, снегом занесённых,
Спасал он путников, что сбился с пути,
И приводил к огням жилого дома.
Он алым пятнышком, что светит на груди,
Показывал дорогу всем несчастным.
То - вовсе не пятно, а капля крови впереди -
Ведь поединок с Духом смерти так опасен!
А если расчирикались они,
То это вовсе, друг мой, не напрасно,
Поют пушистые красавцы - снегири
К погоде тёплой, солнечной и ясной.
(Автор неизвестен)
Зима. Нет изумруда нежной весенней зелени, нет пёстрого летнего разноцветия и яркого, горящего осенними огнями листопада. Нет вообще ничего, кроме бесконечного белого снега. Белого и холодного.
И, казалось бы, откуда в этой снежности взяться чуду? Но давайте заглянем в зимний лес, хотя и лесом-то его сейчас назвать сложно. Скорее, это удивительный, сказочный мир. Мир тишины и покоя. Но, входя в него, мгновенно понимаешь, что оказываешься в самом сердце прекрасной волшебной сказки. Сказки о спящей красавице.
Застыли в звенящей тишине многоярусные дворцы и замки. В причудливой форме, приседая к земле, замерли припорошенные кустарники. Всевозможные пеньки, кочки, поваленные деревья враз превратились в неподвижные белые статуи. Всё замерло в ожидании чуда…
И вдруг это чудо вспархивает со старой берёзы стайкой красногрудых снегирей, взрывая тишину хлопаньем крыльев и осыпая вас холодным серебряным дождём. Ещё пару мгновений - и лес снова погружается в привычную тишину…
Только холодный снег тает за шиворотом, да алеет на щеках отблеск красногрудых снегирей…
Среди такой вот красоты существует музей снегиря. Он единственный в мире и открыт в Подмосковье в дачном посёлке Снегири в августе 2007 года. В настоящее время количество экспонатов превышает 600 наименований и с каждым годом растет.
Главная миссия музея - дать детям понятие о живой природе, привить чувство ответственности к братьям нашим меньшим. Здесь дети смогут познакомиться с главным экспонатом музея - снегирём. Именно этой птице посвящена тематика музея, здесь дети смогут узнать много интересных фактах о ней. Задача Музея состоит в том, чтобы вернуть людей в природу, повернуть лицом к родному краю. Показать, что мир интересен не только по телевизору, а за твоим окном! Что встреча с живыми птицами приносит радость и душевную теплоту. Чем чаще мы будем думать о природе, тем больше сможем помочь ей, а она, в свое время, непременно, поможет человеку!
В заключение давайте вместе посмотрим замечательный, добрый мультфильм советского режиссера-аниматора Инессы Ковалевской, который вышел на экраны в 1983 году и называется он "Снегирь". Сюжет мультфильма построен по мотивам стихотворения знаменитой детской поэтессы Агнии Барто.
Сколько лет пронеслось, только зёрна любви,
В сердце вызрели ягодой спелой,
Словно снежный покров подожгли снегири
Красным заревом, вспыхнув на белом.
Жизнь сложнее порой прописных букварей,
И не спрячешь в кармане наследство,
Свой закат и рассвет, и тепло снегирей,
Всё что греет и радует сердце.
Дорогие друзья! Вот уже совсем немного времени остается до наступления новогодних праздников. От всей души желаю вам счастливейших 12 месяцев, полных всех удовольствий жизни и удивительных приключений! Цените каждый день, как великолепный шанс сделать свою жизнь еще прекраснее! И пусть снегири вас всегда радуют своим щебетом и ярким оперением. И пусть снегири будут вашими защитниками, что бы вы никогда не заблудились среди проблем и забот, и что бы вы всегда находили дорогу к дому, где вас ждет покой, уют и душевная теплота родных и близких вам людей!
Данный пост был создан под впечатлением от темы, которую создала моя подруга Марианна, её пост можно увидеть здесь.
А есть перелетные. О том, что некоторые из них на зиму улетают в теплые края, всем известно. А вот куда улетают снегири летом и, вообще, улетают ли - об этом знают далеко не все. Именно в этом и будем сейчас разобраться.
Внешний вид
Прежде чем разбираться, куда улетают снегири летом, стоит определиться с тем, как же выглядит эта птичка. Так, размерами она несколько больше воробья, оперенье довольно-таки пушистое. Интересным покажется тот факт, что ярко-красная грудка характерна исключительно для самцов указанных птиц, у самок же грудка серовато-бурого цвета. Что касается среды обитания, то эти птицы живут в полосе хвойных и смешанных лесов, а само название «снегирь» происходит от слова «снег».
О жизни зимней
Что же делают эти птицы в зимнее, холодное время года? Так, они живут небольшими стайками в среднем по 7-10 особей. Чем холоднее на улице и больше мороз, тем менее подвижными являются данные пташки. Они просто сидят на ветке, время от времени улетая, чтобы добыть себе пищу. И так целый день. С приближением темноты птицы ищут себе кусты или скрытые ветви деревьев, чтобы переночевать. Что касается первой половины зимы, то птицы в это время, в основном, по своей природе молчаливы, от них можно только иногда услышать негромкое «дю-дю». Когда же зима переходит свой половинный рубеж, солнце начинает светить ярче, от снегирей можно услышать простенькую песенку. По мере приближения тепла и весны эти все чаще и громче, а примерно в середине апреля просто исчезают, и до наступления холодов их мало кто видит, и далеко не все догадываются, куда же они подевались.
Летнее время
Многих людей может интересовать вопрос о том, куда улетают снегири летом и улетают ли вообще. Так, может кому-то казаться, что они по принципу могут отправляться в более холодные регионы. Но это совершенно не так. Снегирь по своей природе - птица оседлая, и на лето она просто скрывается от людского взора, прячась в густых лесах, чащах. Однако следует сказать, что все-таки снегири улетают на лето из городов и густонаселенных людьми пунктов в более уединенные места. Они вьют гнезда в густых ветвях или на самых высоких ветках елок там, где их никто не сможет достать или увидеть. Поэтому летом наблюдать за данными птицами довольно-таки тяжело, ведь они умело скрываются от человека, практически не выдавая себя.
Почему зимой снегири ближе к людям?
Разобравшись в том, улетают ли снегири на лето в более холодные края, стоит также сказать несколько слов о том, почему же эти птицы в зимний период тянутся к людным местам. Все просто: в поисках корма. Для птиц страшнее всего не холод (ведь их температура, в среднем, составляет 41-42 градуса), а голод. Нехватка корма плохо сказывается на организме пернатых, они быстрее замерзают, и умереть может даже здоровая птица. В это время в лесу найти пропитание очень тяжело, поэтому снегири прилетают туда, где есть люди и где можно кое-чем поживиться. Самое сложное время для этих пернатых, когда является самым коротким - в декабре-январе, вот тогда и можно увидеть первых снегирей на улицах городов. Когда же пропитание можно без проблем найти и в лесной чаще, птицы возвращаются в более удобную для них обстановку, покидая многолюдные города и поселки.
Питание птиц
Разобравшись, куда улетают снегири летом, стоит также несколько слов сказать о том, чем же питаются эти птицы. Некоторые выводы можно сделать, просто посмотрев на их клюв. Так, он довольно-таки массивный и предназначен для разрывания различных семян и небольших орешков. Однако не для ловли жучков-червячков. Также эти птицы питаются почками деревьев, различными ягодами, выедая из них семечки и полностью выбрасывая мякоть.
Неволя
Ответив на вопрос о том, куда улетают снегири после зимы (всего лишь в лес, оставаясь в той же самой полосе), стоит сказать несколько слов и о том, можно ли этих птиц содержать в неволе. Так, это допускается, однако для снегиря клетка должна быть просторной, высокой, на дне ее всегда должен быть свежий песок и вода. Важно сказать, что эти птички очень любят купаться, так что для них нужно предусмотреть и небольшую ванночку. Что касается питания в неволе, это могут быть различные ягоды и семечки, но, помимо этого, также важно давать и свежую зелень, а также тертую морковку. Что касается температурного режима, то несложно догадаться, что эти птицы любят прохладу, а от жары прячутся. Поэтому клетку лучше помещать в прохладное место, однако там, где также есть для птиц это очень и очень важно. Также снегирей можно содержать парами или даже группками, помещая к ним пташек и несколько другого вида.
Польза
После всего вышесказанного может возникнуть логический вопрос: а какую пользу приносит снегирь? В первую очередь, это, конечно же, приятные звуки от его пения. Но это далеко не все. Вот, к примеру, покушала птица ягодок и села на верхнюю ветку чистить своЙ клюв. Несколько семян рябины вычистились и упали на землю, через время дав жизнь новому деревцу. И так до бесконечности, ведь кушает птица довольно-таки часто.
Сборник очерков и рассказов, основная тема которых - нравственный выбор. Между любовью и ненавистью, между памятью и забвением, между добром и злом, между жизнью с Богом и - без Него... Герои рассказов Н. Е. Сухининой - люди, встреченные ею во время многочисленных творческих командировок в самых разных уголках России.
Наталья Сухинина
КУДА ПРОПАЛИ СНЕГИРИ?
Вместо предисловия
В предисловии профессора Михаила Михайловича Дунаева к недавно вышедшему сборнику рассказов и очерков Наталии Евгеньевны Сухининой «Где живут счастливые?» (Троицкий собор, г.Яхрома, 2006 г.) читаем: «Сухинина учит Православию. Не догматике, разумеется, и не церковным канонам - для того есть специальные книги. Она учит православному постижению жизни на простых житейских примерах. А это-то читателю просто необходимо...». Это лаконичное - чёткое и краткое - выражение сути содержания сборника в полной мере может быть отнесено и к данной книге. Да сие и понятно, ибо один и тот же автор, подобные сюжетные и стилистические особенности.
Святое Православие - не просто доктрина (хотя и ей отводится место), которую можно было бы легко свести к определённым понятиям и ограничить системой. Православие - это духовная жизнь, духовный путь, жизнь по заповедям Божиим, поклонение Богу Духом и Истиной; познаётся оно в подвиге - на опыте, как и вкус пищи познаётся вкушением, а не исследованиями её. Как бы мы ни старались красиво и мудро построить схему Православия - врачевать мир, преображать его, наполнять добром и отрадой, будет не схема, а образ верным.
Непреходящая ценность свидетельств Наталии Евгеньевны в том, что она с глубокой верой в Промысл Божий и бережным отношением к человеку подмечает то, что для многих не является чем-то значительным, да и просто не замечаемым в их постоянной житейской суете, в приземлённости, она проникновенно, художественно, необыкновенно тепло, как-то по-родному описывает то, что видела, о чём слышала, с чем соприкоснулась. Рассказы Наталии Сухининой - это не отвлечённые трактаты, высушивающие мысль или претендующие на некую учёность, а раскрытие того, что нас окружает, волнует, беспокоит, что рядом с нами, а может быть - и в нас самих.
Перед мысленным взором читателя встают многие и разнообразные судьбы людей с их горестями и радостями, с их бедами и счастьем, с их покоем и терзающим душу страданием... Но автор вовсе не стремится найти во что бы то ни стало виновных или возложить на них и без того тяжёлую ношу, а наоборот - он исполнен самого доброго желания помочь им встать, терпеливо разделить с ними бремя и указать на то, что единственно верный и спасительный путь - в Святом Православии, там, где даются силы для борьбы и победы над тщеславием, гордостью, самопревозношением; там, где есть постоянная Небесная Помощь, где Сама Божия Матерь...- Она хранит «от отчаянья материнские сердца, всегда посылая им надежду»; Она простирает Свой Небесный Омофор над святыми обителями, благословляет наши города и веси «синевой чистого неба...» (См.: «Спасительница утопающих» и др.). - И невольно вспоминается здесь призыв, обращенный ко всем нам, великого русского Пастыря святого праведного Иоанна Кронштадтского (+1908): «Славь Россия, славь каждый верный сын Церкви Небесную Заступницу свою, Матерь Божию, за матерние непрерывные милости Её к России и к тебе. Только Её ходатайством Россия доселе цела, могущественна, славна. Можно сказать смело, что если бы Россия всегда строго держалась благочестия, если бы русские все были крепко преданы вере своей и Церкви Православной, её величие и благоденствие возрастали бы из года в год, и мира её не было бы предела... Чего нам бояться бы тогда, имея Такую Заступницу, Которой любовь и могущество не имеют предела?!»
Воспроизведение житий Святых, как, впрочем, и другие описания, подаются настолько живо, жизненно, что невольно перестаёшь замечать окружающую тебя обстановку, забываешь сегодняшний день и переносишься в чарующий мир рассказчика. - Вместе с преподобным Герасимом Иорданским живёшь в знойной пустыне, прикасаешься к ране тихонько стонущего льва и более того, вместе с «царём зверей» не идёшь, а бежишь на могилочку Преподобного… («Любовью зверя укротив»). С преподобной Марией (назвавшейся Марином) исполняешься желанием послушно выполнять самые тяжёлые работы и усердно молиться «в сем лукавом и лицемерном веке» («Марин по имени Мария»). В общении с преподобным Симеоном Верхотурским уходишь «подальше от мирских треволнений, подальше, подальше...» («Симеоном его зовите»). Или с матерью-подвижницей разделяешь тяжёлую ношу детской беды («Две жизни Евгении Ревковой»). Потрясающ своей жизненной правдой и вывод к этому рассказу: «Думать о себе, конечно же, надо, но при условии, если больше не о ком думать».
Мало кому удается сдать житейские экзамены на “отлично”.
У каждого свой вариант, не списать, не вслушаться в
подсказку,
не заглянуть
через плечо к соседу.
И самое главное – не переписать
с черновика набело.
В натопленной горнице в два окошка с белыми крахмальными занавесками, с маленьким столом под чистой клеенкой, с пестрыми половиками от порога к кровати, спит девочка. Вернее уже не спит, а жмурится, заслышав бабушкины шаги.
– Вставай, Катюша, вставай, моя хорошая.
Катюша поглядывает одним глазом, а та подходит к окошку и ахает на всю горницу:
– Снегири! Снегири прилетели! Да какие важные сидят. И создал Бог красоту такую…
Катя шлеп-шлеп босыми ногами к окошку. Нет снегирей.
– Ну, бабушка…. – обиженно надула губы.
Бабушка смеется:
– А как тебя еще поднять? Да прилетят они, прилетят, никуда не денутся.
И впрямь – аккурат к Катиному чаю уселись на голых ветках, горят фонариками.
– Сказала же, никуда не денутся, – бабушка любуется снегирями. Хлопает дверь, соседский Павлик в нахлобученной шапке вваливается в дом вместе с морозным паром.
– Почто не одетая? Ждать не буду.
– Пошто! Сначала поздоровайся!
Павлик не обращает на Катины придирки. Он родился здесь, в Матренино, и никуда от сюда не уезжал. А Катя городская, родителей на четыре года послали в командировку, а Катю привезли к бабушке. С бабушкой они ладят, посылки присылают с Кипра, бабушка ворчит: зачем девочке столько одежды, нехорошо это, перед другими выставляться. А хочется надеть обновку. Пожалуй, это у них единственный конфликт. А в остальном не разлей вода. Время летит быстрее, чем хотелось бы. И вот уже Кате шестнадцать лет. Снегири уселись на ветке, радуются: с днем рождения тебя, Катя!
А Катя ждет поздравления, не от родителей, от Миши Марьина, студента. Летом приезжал в соседнее село Агапово, познакомились на дискотеке. Миша высокий, черноглазый и говорит грамотно, не то, что Павлик. Но главное – сам сочиняет песни и поет под гитару. Поет и смотрит на Катю. Пришло ее счастливое время. Конечно, начались разборки с бабушкой. Подсядет перед сном на кровать:
– Катюша, милая, покажи своего ухажера, что ты его прячешь?
– Что на него смотреть, человек как человек, с Пашкой не сравнить. И вообще я спать хочу.
Девочки из класса, сложились и подарили Кате хрустальную вазу. Павлик пришел, еще два паренька. Попрыгали под магнитофон, объелись бабушкиными пирогами. А Катя все прислушивается, не почтальон ли? Смотрит на дверь. Вот на крыльце отряхивают снег, стучат, входят. Миша?! Куртка запорошена снегом, в потертом чехле гитара, глаза смеются, розы укутаны в несколько слоев газет, развернул, протягивает Кате… Роскошные, бледно-розовые, они совсем не померзли, мгновенно впитали в себя деревенское тепло, горница расцвела. А уж как расцвела Катя!
– Здесь живет самая красивая девочка на свете? Я принес ей цветы и новую песню…
Гости сконфузились. Эти розы в простеньком доме с половиками и затертой до белесых пятен клеенкой, эти слова будто из какого-то романа, все это смутило их, и они стали собираться.
– Нет! – Катя поставила цветы в вазу, принялась смущенно убирать тарелки, метнулась к полке с чистой посудой, умоляюще посмотрела на бабушку, выручай…
– Гость с дороги, надо его накормить сначала, вот холодец, пирожки. А песни потом будете петь успеете.
Миша настроил гитару, запел без стеснения, Катя опустила глаза, гости тоже. Ушли погулять, а бабушка, собирая посуду, пыталась понять, почему неспокойно на душе. Миша был каким-то чужим, ненастоящим, словно залетел в их прихваченное морозцем Матренино по ошибке. Это так заметно, но Катя!.. Холодец, почти не ели, весь раскис, а розочка-то прямо в тарелку склонилась, видать, прибило морозом. Разве она послушает, все сами грамотные, сами все понимают…
Катя пришла под утро. Юркнула под одеяло, спала до полудня. Возбужденно рассказывала:
– До утра гуляли. Сначала в Агапово, Миша не сказал своим, что приехал, сразу ко мне, из Агапово опять к нам.
– А ребята?
– По домам разошлись. Замерзли… – Катя отвела глаза.
Она бесцельно бродила по дому, ждала писем. Прошел месяц, второй, третий… Нервничала, срывалась на бабушку. От еды тошнило. Отравилась, что ли? Несколько раз ходила звонить на почту. Бабушка на заводила разговор о Мише все как Божий день было ясно. Катя притихла, испуганно затаилась, плакала по ночам. И бабушка плакала. Но плачь не плачь, а разве уйдешь от разговора.
– Катя, деточка моя, не терзай себя. Раз уж случилось, ничего не поправишь.
– Бабушка, – Катя подняла заплаканные глаза, – я ему звонила два раза, а писем написала знаешь сколько… Он говорит, ему творчеством надо заниматься…
– Я ему покажу творчество! Соблазнил девчонку, а теперь творчество. Вот поеду в институт, расскажу про его творчество!
– Только попробуй, – Катя так посмотрела на бабушку, что Варвара Семеновна испугалась. Чего надумала Катя? Ой, беда, и родители далеко.
Желая, видимо, облегчить душу, бабушка написала в редакцию. Бывает такое горе, что с чужими о нем легче говорить, чем с близкими. Просила совета: сообщать родителям или нет, как быть, если Катя не разрешает. Чужая жизнь, разве я имею право советовать? Долго думала, потом собралась все-таки купила красивую открытку, написала, что Катя, имея такую бабушку, одолеет все жизненные невзгоды, и пожелала ей счастливого материнства. Уже когда отправляла, заметила, что на открытке с зимним пейзажем – снегири. А вскоре получила от бабушки второе письмо…
Катя тянулась к бабушке, умоляла хранить тайну, бабушка всячески поддерживала внучку, попавшую в такую нежданную беду. Потихонечку внушила Кате, что женщины рожали и раньше шестнадцати, конечно, ей, Кате, учиться надо, но бабушка пока на собственных ногах вынянчит, родители помогут, вот наберемся духу, напишем им, они все поймут. Родишь здесь, потом уедешь в Москву, никто ничего и не узнает… они даже имя придумали, если мальчик – Дениска, если девочка – Настенька. Надо съездить на консультацию в город, там хорошие врачи, посмотрят Катю, подскажут, что и как.
Полдень. Варвара Семеновна сидит у раскрасневшейся печки и вяжет крошечные носочки Катиному первенцу. Уже отболело. Начался отсчет новой жизни. Ничего, не мы первые, вырастим…
Полдень Катя сидит в очереди к врачу. Чтобы меньше тошнило, разворачивает карамельку. Если спросят, кто отец, скажу: из армии вернется, распишемся…
Женщина в белом крахмальном колпачке, прихваченном блестящей заколкой, мила и обаятельна. У нее черные глаза, нос с горбинкой, мягкий вкрадчивый голос:
– Деточка, на какое число писать направление?
– Направление? – еще столько времени впереди, она еще не знает число…
– Любишь кататься, люби и саночки возить – на аборт, конечно…
– Нет! – Катя испугалась этого слова как нецензурного. – Мы с бабушкой решили…
– Хочешь, расскажу, чем кончаются ваши с бабушкой фантазии? Тебе надо доучиться, вряд ли это получится, если родишь. Во-вторых, мать-одиночка это как штамп в паспорте, вряд ли ты с ребенком устроишь свою жизнь, сейчас и без детей мыкаются. В-третьих…
– Катя с ужасом слушала врача. Да, да, все так, все правильно, они с бабушкой не подумали, сколько предстоит разных унижений, как она, например, с коляской выйдет на улицу, все знали про них с Мишей, теперь узнают, что он ее бросил. А мама, отец?…
– Да, да – тихо сказала Катя.
Вот и хорошо. И откладывать не надо. Денег у тебя хватит? Вот и чудненько… – врач повела Катю узким коридором. Там маленький злой мужчина прикрикнул на нее, когда она заплакала от испуга. Он, наверное, торопился, то и дело поглядывал на часы. Кате сделали укол. Она видела страшный сон: вытянутые фигуры без глаз надвигались на нее, как солдаты, строем, ноги приросли, она хотела бежать и не могла. Кричала…
– Не кричи, все уже… Небось, не кричала, когда с парнем забавлялась, а теперь чего орешь? – Катя увидела над собой толстое одутловатое лицо пожилой санитарки. Началась истерика, Катя рыдала, царапала ногтями простыню, задыхалась. Санитарка накапала ей чего-то приторного. К вечеру отпустили домой, сказали, что все прошло без осложнений. Она зашла в больничный туалет и посмотрела на себя в зеркало. Измученное, бледное лицо. Это я, сказала себе Катя, это я уже одна… Пустота ощущалась так явно, что она испугалась. Она была одна без Него, без того маленького комочка, которому не суждено стать Дениской или Настенькой. Он – был, подавал ей сигналы, ее и тошнило потому, что ему было плохо. Теперь не тошнит. И аппетит есть. На вокзале, у пригородных касс купила гамбургер, запила холодным апельсиновым соком.
Обмела на крылечке снег с обуви.
– Что с тобой, Катенька? Уж не беда ли…
Беда. Да еще какая. Катя до этой минуты не понимала до конца свою беду. Но когда бабушка заголосила, запричитала, Катя кинулась к ней и стала успокаивать словами той врачихи в белоснежном колпачке: ведь ей учиться надо, жизнь устраивать…
– Кто тебе наговорил такое, кто?
– Врач. В больнице.
А потом Катя болела, долго не ходила в школу, бабушка заваривала шиповник, носила с другого конца деревни парное молоко. Решили не писать родителям, раз так вышло, все равно ничего не изменишь. Как-то утром Катя проснулась и долго смотрела в окно.
– Куда пропали снегири, бабушка? Давно нет, а раньше каждое утро прилетали.
Накрахмаленная занавеска, голая яблоневая ветка на унылом ветру. Взрослая девочка ждет ответа.
__________________________
Н.Сухинина. Куда пропали снегири? Яхрома, 2006.
В натопленной горнице в два окошка с белыми крахмальными занавесками, с маленьким столом под чистенькой клеёнкой, с пёстрыми половиками от порога к кровати, спит девочка. Вернее даже уже не спит, а хитро хмурится, лишь только заслышит бабушкины шаги.
Два раза хитрость удавалась. Бабушка подходила, глядела на спящую внучку.
Жалко будить — уходила. А в третий раз...
— Вставай, Катюша, вставай, моя хорошая. В школу-то пойдёшь сегодня, или, зайдёт Павлик, сказать пусть без тебя идёт?
Катюша жмурится, но уже одним глазом. Ей очень надо посмотреть, как улыбается бабушка. Вставать не хочется, под тёплым одеялом куда как хорошо. Ещё минуточку... А бабушка подходит к окошку, поднимает край занавески и ахает:
— Снегири! Снегири прилетели! Да какие важные сидят, да какие солидные, вот ведь красота, и создал Бог красоту такую...
Катя стремительно соскакивает с кровати. Шлёп-шлёп босыми ногами к окошку. Снегири! Нет снегирей.
— Ну, бабушка, опять ты пошутила... — обиженно надула губы Катюша.
— А как тебя ещё поднять? — смеётся бабушка. — Да прилетят твои снегири, прилетят, никуда не денутся.
Катя собирается в школу. Она уже совсем не хочет спать, весело снует по горнице и на бабушку не сердится. Это она всегда так — чтобы Катя встала. Но очень часто снегири действительно сидят на яблоневой ветке перед окном. Тогда Катя прижимается носом к стеклу и шепчет тихонько: «Бабушка, их пять, нет, шесть... Бабушка, красота-то какая».
Сегодня они появились аккурат к Катиному чаю. Бабушка налила ей в большую кружку чаю с молоком, отрезала большой кусок пирога. И вот они — снегири. Уселись на голых ветках, горят фонариками.
— Сказала же, никуда не денутся, — бабушка сама любуется снегирями.
Но хлопает дверь, сосед Павлик в нахлобученной на глаза шапке вваливается в дом, краснощёкий от утреннего морозца.
— Почто не одетая? Ждать не буду. Смеётся Катя:
— Пошто! Кто так говорит — пошто! А ещё четверка по русскому. Надо говорить — почему. А сначала поздороваться: здравствуйте, Варвара Семёновна, здравствуй, внучка её Катя!
Павлик молчит. Он всегда так — с Катей не спорит, но и не обращает внимания на её вечные придирки. Павлик деревенский, он и родился здесь, в Матрёнино, и никуда отсюда не уезжал. А Катя городская, она с родителями живёт в Москве, но родителей на четыре года послали в командировку на Кипр. Катю привезли к бабушке, в Вологодскую область. Кате здесь нравится, с бабушкой они ладят, в школе проблем особых нет, живут себе и живут, родители деньги присылают, посылки. Бабушка немного на родителей ворчит: зачем девочке столько одежды, свитер не свитер, куртка не куртка, нехорошо перед другими-то выставляться, другие ведь не могут. Права бабушка, Катя сколько раз уже ловила на себе завистливые взгляды подружек. Но очень уж хочется надеть обновку.
— Бабушка, вырасту же, мала будет!
Бабушка вздыхает. Пожалуй, это единственный конфликт с внучкой. А в остальном, не разлей вода. И посмеются, и погорюют, и посекретничают. А время, оно летит быстрее, чем хотелось бы. И вот уже Кате шестнадцать лет.
— Вставай, внучка, снегири-то сидят на ветке, ждут, хотят тебя с днём рождения поздравить.
Катя опрометью бросается к окну. Загадала: если правда — снегири, получит она сегодня поздравление, которого очень ждёт. Не от родителей, они уже поздравили Катю. Особое поздравление ждёт от Миши Марьина, студента института культуры. Летом он приезжал к родственникам в соседнее село Агапово, они познакомились на дискотеке. Миша высокий и черноглазый, не то что Павлик, белобрысый и с веснушками. И говорит грамотно. Но главное совсем не это. Главное, Миша — гитарист. Он сам сочиняет песни и поёт, голос у него — заслушаешься. Миша сразу выделил Катю из деревенских девочек, и когда девчонки уговаривали его спеть, он пел и смотрел на Катю.
Катя светилась. Миша не скрывал своего к ней расположения. Пришло Катино счастливое время. Она перетряхивала свои «кипрские» наряды, то распускала волосы, то собирала их в замысловатый пучок и очень поздно приходила. Конечно, пошли разборки с бабушкой. Та по-прежнему подсаживалась к ней перед сном на кровать:
— Катюша, милая, покажи мне своего ухажёра. Пригласи его к нам, что ты его прячешь?
— Что на него смотреть, — отмахивалась Катя, — человек как человек, образованный, воспитанный, с Пашкой не сравнить. И вообще я спать хочу.
Бабушка обижалась. А сегодня — снегири! День рождения! Катя загадала... Собрались девчонки из класса, Павлик пришёл, ещё два паренька. Сложились и подарили Кате хрустальную вазу. Посидели, попрыгали под магнитофон, объелись бабушкиными пирогами. А Катя всё прислушивалась к шагам, не почтальон ли, не с телеграммой от Миши? И вечер уже... Шаги. Катя смотрит на дверь. Вот на ступеньках терраски отряхивают снег, вот стучат, вот входят. Миша?! Воротник куртки запорошен снегом, в кожаном потёртом чехле гитара, смеющиеся глаза, розы. Он укутал их в несколько слоев газет, а когда достал и протянул Кате... Роскошные, бледно-розовые, они совсем не помёрзли, они мгновенно впитали в себя деревенское тепло, изысканные бутоны расслабились, горница расцвела от них райским садом. А как расцвела Катя! Она стояла с розами в руках, тоненькая, в короткой пышной юбочке, с волосами, струящимися по плечам, с глазами, из которых выплёскивалось счастье.
— Здесь живёт самая красивая девочка на свете? Я принёс ей цветы, новую песню и своё сердце...
Гости после Мишиных слов поникли. Его изысканность, эти розы, такие нелепые в простеньком доме с домоткаными половиками по полу и клетчатой, затёртой до белесых пятен клеёнкой на столе. Эти слова, будто не вольные из сердца, а из какого-то средневекового романа, всё это сконфузило их и они стали собираться.
— Нет! — Катя метнулась к гостям. — Не уходите, прошу вас, мы сейчас будем петь под гитару. Да, Миша, ты сыграешь нам?
Она поставила цветы в вазу, подаренную одноклассниками. Принялась смущённо убирать со стола грязные тарелки, куски пирога, метнулась к полке с чистой посудой, потом умоляющим взглядом посмотрела на бабушку: выручай...
— Никуда никто не пойдёт. Надо гостя накормить сначала, гость с дороги. Вот холодец, вот пирожки, салатик. А песни потом будете петь, успеете.
Поели. Миша стал настраивать гитару, запел, без стеснения устремив взор на Катю. Она смущённо опустила глаза, гости тоже. Решили погулять. Ушли, а бабушка, собирая посуду, всё пыталась понять, почему же так неспокойно у неё на душе. Миша не то что не понравился ей, он был каким-то чужим, почти инопланетянином, залетевшим в их прихваченное морозцем Матрёнино по случаю, по ошибке. В нём была какая-то натянутая деликатность, что-то ненастоящее, придуманное. Это так заметно, но Катя! Миша для неё свет в окошке, особенно теперь, когда он ради неё приехал в такую даль, да ещё эти розы, да ещё эти песни. Неспокойно на душе у Варвары Семёновны. Холодец наварила. Его особенно и не ели, раскис в глубокой тарелке. Одна розочка-то Мишина прямо в холодец склонилась, видать, прибило её морозом. Неспокойно на сердце. А как сказать? Разве послушает... Кто из них сейчас слушает, сами грамотные, сами всё знают. Родители далеко, им и забот мало, а она-то рядом. Не дай Бог, беда какая, как оправдается, как будет им в глаза смотреть.
Катя пришла под утро. Тихонько юркнула под одеяло, спала долго, до полудня. А встала, была весела, возбуждённо рассказывала:
— Мы, бабушка, до утра гуляли. Сначала пошли в Агапово, Миша сказал своим, что приехал, а то ведь он сразу ко мне, не предупредил, из Агапова опять к нам, так всю ночь и ходили.
— А ребята?
— А ребята домой ушли, замёрзли... — Катя отвела глаза.
Она бесцельно бродила по дому. Поменяла воду в розах, долго смотрела в окошко.
— Бабушка, а снегири утром прилетали?
— Прилетали...
Она скучала. Миша приезжал всего на один день, поздравить Катю. Потянулись такие обычные, такие долгие зимние будни. Катя ждала писем, нервничала, срывалась на бабушку. Писем не было, несколько раз она ходила звонить на почту, но скорее всего не дозвонилась. Она сторонилась Варвары Семёновны, совсем не разговаривала с ней, злилась. Бабушка и не заводила разговор о Мише, как Божий день было ясно — Катя не хочет этого разговора.
И вот первая весточка от злой, надвигающейся беды. Катю затошнило. Сначала она в недоумении рассуждала вслух, чем это она могла отравиться. Потом вдруг притихла, испуганно затаилась, стала плакать по ночам. И бабушка стала плакать. И тоже втихомолку. Но плачь, не плачь, а разве уйдёшь от разговора?
— Катя, деточка моя, не терзай себя. Раз уж случилось это, ничего не поправишь. Напиши письмо Мише, сообщи ему, вас распишут, когда такое бывает — расписывают.
— Бабушка, — Катя подняла на неё заплаканные глаза, — бабушка, я ему звонила два раза, а писем написала, знаешь сколько... Он не хочет разговаривать, он меня... разлюбил. Говорит, ему творчеством надо заниматься, а тут я со своими проблемами.
— Я ему покажу творчество! Соблазнил девочку, душу чистую, доверчивую, а теперь творчество. Вот поеду в институт к нему, расскажу про его творчество!
— Только попробуй, — Катя смотрела на бабушку жёстким взглядом. — Только попробуй, пожалеешь...
Варвара Семёновна испугалась. Что надумала Катя? Ой, беда, и родители далеко. Но бабушка, желая, видимо, облегчить свою душу, написала письмо мне в редакцию. Большое, подробное, обстоятельное. Она просила совета, спрашивала, может быть, не надо сообщать родителям, а может быть, наоборот, сообщить им сразу всё. Но Катя не разрешает, а как она, бабушка, пойдёт против неё, тем более сейчас, когда девочке и так несладко.
Долго я на письмо не отвечала, потому что разве имею право советовать? Чужая жизнь, чужая душа, которая, как известно, потёмки. А потом собралась всё-таки, купила красивую открыточку, написала, что желаю бабушке и внучке мира сердечного, без которого нам в нашей жизни никак не обойтись. Уже когда отправляла, заметила, что на выбранной мною открытке с деревенским зимним пейзажем — снегири. Вот ведь кстати! Я написала, что Катя, имея такую бабушку, одолеет все жизненные коллизии, и пожелала ей счастливого материнства. А вскоре получила от бабушки второе письмо... Вновь они оказались рядышком. Катя тянулась к бабушке, хранящей их тайну, бабушка всячески поддерживала внучку, попавшую в такую нежданную беду. Потихонечку она внушила Кате, что женщины рожали и раньше шестнадцати и надо обязательно ребёнка оставить. Ей, Кате, конечно, учиться надо, но бабушка пока на ногах, вынянчит, родители материально помогут, Катя родит здесь, потом уедет в Москву, никто ничего и не узнает. Катя заметно успокоилась. Они даже стали заводить разговор об имени. Если мальчик — Дениска, если девочка — Настенька.
Решили, что надо съездить на консультацию в город. Там хорошие врачи. Посмотрят Катю, подскажут, что и как.
Полдень. Варвара Семёновна сидит у раскрасневшейся печки и вяжет крошечные носочки Катиному первенцу. Уже отболело. Уже начался отсчёт новой жизни, в которой Катя не маленькая девочка, а будущая мама. А она, Варвара Семёновна, аж прабабушка. Ну и ничего, ну и вырастим...
Полдень. Катя сидит в очереди к врачу. Её поташнивает, но она уже немного приспособилась к своему положению и быстренько разворачивает карамельку. Конечно, сейчас врач обязательно спросит про отца ребёнка. Катя заготовила ответ: он в армии, вернётся, распишемся. Они с бабушкой всё хорошо решили: Катя родит, а как малыш подрастёт немного, уедет в Москву доучиваться, а малыш побудет в Матрёнино. Чем плохо? Свежий воздух, бабушкины заботливые руки.
— Фамилия?
— Анисимова Катя... Ой, Екатерина Леонидовна.
— Ну что, Екатерина Леонидовна, любишь кататься, люби и саночки возить.
— Мой муж в армии, вернётся, распишемся.
Женщина в белом крахмальном колпачке, кокетливо прихваченном блестящей заколкой, мила и обаятельна. У неё чёрные глаза, нос с лёгкой горбинкой, мягкий, даже вкрадчивый голос:
— Деточка, на какое число тебе писать направление?
— Какое направление? — Ещё столько времени впереди. Она ещё не знает число...
— На аборт, конечно.
— Нет! — Катя испугалась этого слова как нецензурного. — Мы с бабушкой решили...
— Деточка, успокойся. Хочешь, расскажу, чем кончатся ваши с бабушкой фантазии? Ты ещё не закончила школу, тебе надо доучиться, вряд ли это получится, если ты родишь. Это, во-первых. Во-вторых, мать-одиночка это как штамп в паспорте, на всю жизнь, вряд ли есть надежда, что ты с ребёнком устроишь свою жизнь, сейчас и без детей мыкаются. В-третьих...
Катя с ужасом слушала врача. И чем больше она говорила, тем больше понимала Катя, что она, врач, права. И что они с бабушкой большие фантазёры. Всё так хорошо придумали, напланировали. Да, да, сколько ей предстоит разных унижений, как она, например, с коляской выйдет первый раз на улицу... Все знали про их роман с Мишей, узнают и другое -Миша бросил её, она стала ему неинтересна. А мама, К отец? Ведь они ещё ничего не знают, они с бабушкой только собирались написать им письмо. Не знают. И — не узнают.
— Да, да, — тихо сказала Катя, — вы, наверное, правы...
— Вот и чудненько, вот и хорошо. Тебе, деточка, и откладывать не надо. У тебя есть деньги?
Деньги у Кати были. По дороге она заехала в соседнее село, где была почта, и получила приличный перевод от родителей.
— Вот и чудненько...
Врач повела Катю узким коридором. Туда. Передала её маленькому злому мужчине, он прикрикнул на Катю, когда она заплакала от испуга. Он, наверное, торопился, то и дело поглядывал на часы. Кате сделали укол. Она видела какой-то страшный сон. На неё надвигались вытянутые фигуры без глаз, они шли на неё, как солдаты, строем, она уворачивалась от них, потом побежала. Только ноги будто приросли. Она не могла. Кричала...
— Не кричи, всё уже... Полежи полчаса. Небось не кричала, когда с парнем забавлялась, а теперь чего орёшь?
Катя увидела толстое одутловатое лицо пожилой женщины. Санитарка. С Катей началась истерика. Она рыдала, царапала ногтями простыню, задыхалась. Толстая санитарка накапала ей чего-то приторного. Катя затихла. Потом спала. Потом осторожно встала. К вечеру её уже отпустили домой, подбодрив, что всё прошло без осложнений. Она зашла в больничный туалет и посмотрела на себя в зеркало. Измученное, худенькое личико, бледное, с припухшими от слёз глазами. «Это я, — сказала Катя самой себе, — это я уже одна...» Какая-то доселе неведомая пустота ощущалась ею так явно, что она испугалась этого чувства. Она была одна. Без Него, без того маленького комочка, которому не суждено было стать Дениской или Настенькой. Она ощущала его присутствие каким-то особым чутьём, он был, он диктовал ей свои условия, он подавал ей сигналы. Её и тошнило потому, что этого хотелось ему. Не тошнит. И аппетит теперь есть. На вокзале, у пригородных касс она купила себе гамбургер, запила холодным апельсиновым соком, опять вспомнила врача с вкрадчивым голосом, неряшливую, толстую санитарку. И — бабушку. Что она скажет ей, как всё объяснит? Решила: буду молчать. А потом что-нибудь придумаю.
Катя обмела на крылечке снег с ног и вновь стала чистая. Вошла. Бабушка бросилась ей навстречу, захлопотала, засуетилась:
— Поешь, ведь целый день не евши, я уже все глаза проглядела. Почему поздно так, Катюша, попала к врачу, что, рассказывай.
Катя смотрела на бабушку и молчала.
— Что с тобой, Катенька? Уж не беда ли... Она всё поняла, её мудрая, её самая лучшая на свете бабушка. Беда. Да ещё какая. Катя до этой самой минуты и не понимала до конца свою беду. Но когда бабушка заголосила громко, запричитала: «Не уберегла, не уберегла девочку...» Кате стало страшно. Она кинулась к бабушке и стала уговаривать её словами той элегантной врачихи в белоснежном колпачке. Ей учиться надо, ей надо жизнь устраивать.