При коллизиях в праве
5.1. Понятие, причины и виды коллизий в праве. Отыскивая правовую норму, под которую подпадают фактические обстоятельства юридического дела, правоприменительный орган может столкнуться с ситуацией, когда эти обстоятельства сразу подпадают под две или более действующих правовых норм, содержащих разные предписания. В этом случае правоприменительный орган сталкивается с явлением, которое в юриспруденции именуется коллизиями в праве.
В юридической литературе даются разные определения коллизиям в праве, в которых коллизии в праве нередко отождествляются с юридическими коллизиями. Между тем коллизии в праве и юридические коллизии, как представляется, надо различать. Коллизии в праве – это, коллизии, существующие между нормами, а также источниками самого позитивного права. Кроме того, к коллизиям в праве относятся также коллизии, существующие между нормами или источниками позитивного права разных государств, а также между нормами или источниками внутригосударственного и международного права.
Что же касается юридических коллизий, то это более широкое понятие, которым охватываются как коллизии в праве, так и другие юридические коллизии, которые могут возникать между субъектами права, между различными правовыми актами (например, между нормативно-правовыми актами и актами толкования права) и т. д. Вот как определяет юридические коллизии, например, проф. Н. И. Матузов. «Под юридическими коллизиями, – пишет он, – понимаются расхождения или противоречия между отдельными нормативно-правовыми актами, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения, а также противоречия, возникающие в процессе правоприменения и осуществления компетентными органами и должностными лицами своих полномочий».
Исходя из того, что коллизии в праве и юридические коллизии – это не равнозначные понятия, коллизии в праве можно определить как расхождения или противоречия между нормами права, регулирующими одни и те же либо смежные общественные отношения . Это могут быть расхождения или противоречия между нормами, содержащимися в одном и том же источнике права (например, в каком-либо нормативно-правовом акте), между нормами, содержащимися в однотипных источниках права (например, в разных нормативно-правовых актах), между нормами, содержащимися в разнотипных источниках права (например, в нормативно-правовых актах и нормативных договорах), между нормами внутригосударственного и международного права, между нормами, содержащимися в источниках права разных государств.
В юридической литературе наряду с понятием «коллизии в праве» встречается также понятие «конкуренция в праве». Вопрос о соотношении этих понятий различными авторами решается по-разному. В частности, одни считают эти понятия идентичными, полагая, что и при коллизиях и при конкуренции имеются в наличии нормы права, которые регулируют одну и ту же ситуацию, но различны по содержанию. Другие же эти понятия не отождествляют исходя из того, что коллизия всегда предполагает противоречие между нормами, регулирующими одни и те же общественные отношения, в то время как при конкуренции противоречие отсутствует, а имеется лишь некоторое несоответствие между нормами, выраженное в разной степени конкретизации, объеме и иных малозначительных аспектах регулирования родственных отношений.
Думается, что понятия «конкуренция в праве» и «коллизия в праве» нет смысла различать, поскольку при применении права это не имеет принципиального значения. Тем более что коллизия – это не обязательно противоречие. Коллизия (от лат. «collisio» – столкновение, потрясение) хотя и определяется обычно как конфликт, столкновение противоположных сил, интересов, взглядов, стремлений, чувств или обстоятельств, тем не менее, с точки зрения этимологии – это, прежде всего, столкновение. Две или более норм права содержат разные правовые предписания по поводу одной и той же жизненной ситуации, и уже в этом проявляется их столкновение, коллизия, независимо от того, противоречат эти нормы друг другу или нет.
Коллизии в праве возникают в силу как объективных, так и субъективных причин. Объективные причины возникновения коллизий в праве обусловлены в первую очередь противоречивостью, динамизмом и изменчивостью самих общественных отношений. Как известно, регулируемые правом общественные отношения находятся в постоянном развитии и зачастую требуют либо внесения изменений в действующие нормы права, либо принятия новых правовых норм. В этой связи нередко возникают ситуации, когда новые нормы приняты, а старые не отменены, когда одни нормы изменены, а другие с ними связанные остались в устаревшей редакции. Кроме того, объективные причины возникновения коллизий могут быть обусловлены множественностью правотворческих органов, осуществляющих правовое регулирование одних и тех же общественных отношений, социально-экономическими и политическими кризисами, возникающими в отдельных государствах и могущими привести к многочисленным юридическим коллизиям, и некоторые другие обстоятельства.
Субъективные причины возникновения коллизий в праве чаще всего порождаются деятельностью правотворческих органов. Это может быть, например, нечеткое разграничение правотворческих полномочий между государственными органами, способное привести к принятию по одним и тем же вопросам коллидирущих правовых норм, ошибки в юридической технике, неточное формулирование правовых предписаний, использование многозначных терминов и конструкций и т. д.
Существуют различные виды коллизий в праве. Чаще всего различают темпоральные, пространственные, иерархические и содержательные коллизии.
Темпоральные коллизии – это коллизии, которые возникают между нормами, регулирующими одни и те же общественные отношения, но изданными в разное время. Появление такого рода коллизий чаще всего связано с тем, что при издании новой нормы права, ранее действовавшая норма по каким-то причинам не была отменена.
Пространственные коллизии , которые называют также территориальными, – это коллизии, возникающие между нормами, регулирующими одни и те же общественные отношения, но действующими в разных пространственных пределах. Например, в случаях признания сделки недействительной перед судьей может возникнуть вопрос, какое законодательство применить: России или другого государства.
Иерархические коллизии – это коллизии, которые возникают между нормами разной юридической силы, регулирующими одни и те же общественные отношения. Такие коллизии называют также субординационными.
Содержательные коллизии – это коллизии, которые возникают между общими и специальными нормами права. Данные коллизии возникают между нормами одинаковой юридической силы, но различающиеся по объему регулирования. Общая норма регулирует общественное отношение в целом, а специальная – часть этого отношения, делая как бы исключение из правила, содержащегося в общей норме.
Применительно к Российской Федерации выделяют и такие виды коллизий в праве, как:
1) коллизии между Конституцией РФ и другими источниками права;
2) коллизии между конституционными и обыкновенными законами;
3) коллизии между законами и подзаконными нормативными актами;
4) коллизии между федеральными актами и актами субъектов федерации;
5) коллизии между актами одного и того же органа, но изданными в разное время;
6) коллизии между актами, принятыми разными органами.
В литературе встречаются и некоторые другие классификации коллизий в праве.
5.2. Преодоление коллизий в праве при применении правовых норм. Коллизии в праве в большинстве случаев представляют собой негативное явление. Они создают несогласованность в правовом регулировании общественных отношений, проблемы в правоприменительной деятельности, дезориентируют поведение субъектов права, вносят элементы дезорганизации в существующий правопорядок. Исключение составляют, пожалуй, коллизии в международном частном праве, которые объективно неизбежны, поскольку связаны с праворегулирующей деятельностью различных государств.
Существует несколько способов разрешения коллизий в праве. Наиболее эффективным из них является устранение коллизий путем правотворческой деятельности. Правотворческие органы могут либо отменить коллидирующие нормы права и взамен принять новую норму, либо внести в эти нормы изменения или уточнения. Вместе с тем на практике это происходит не всегда быстро и существующие в праве коллизии могут сохраняться неопределенно длительное время. В этой связи немаловажную роль играет и такой способ разрешения коллизионной ситуации, как преодоление коллизий правоприменительными органами с помощью коллизионных норм. Правоприменительные органы, как известно, не вправе устранять коллизии, возникающие между правовыми нормами, поскольку это является прерогативой правотворческих органов. Вместе с тем применяя нормы права, они способны преодолевать коллизии в праве, благодаря действию коллизионных норм.
Основные коллизионные нормы были разработаны еще римскими юристами. В частности: при противоречии актов разной юридической силы применяется акт более высокой юридической силы; при противоречии актов одинаковой юридической силы, принятых в разное время, применяется новый акт; при противоречии общего и специального актов применяется специальный акт, если у них одинаковая юридическая сила, и общий, если у них разная юридическая сила. Эти и другие коллизионные правила нашли закрепление в различных правовых системах, в том числе и в правовой системе Российской Федерации.
В настоящее время в законодательстве Российской Федерации закреплен целый ряд коллизионных норм, к наиболее важным из которых относятся следующие:
1) в случае противоречия любого правового акта Конституции РФ применяются нормы Конституции. Это правило вытекает из части 1 ст. 15 Конституции РФ, которая провозглашает: «Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации»;
2) в случае противоречия федерального закона федеральному конституционному закону применяется федеральный конституционный закон (часть 3 ст. 76 Конституции РФ);
3) в случае противоречия любого нормативно-правового акта (кроме Конституции РФ) международному договору РФ применяются правила международного договора (часть 4 ст. 15 Конституции РФ);
4) в случае противоречия подзаконного правового акта закону или вышестоящему подзаконному акту применяется закон или вышестоящий подзаконный акт, если он не противоречит закону. Так, согласно части 2 ст. 120 Конституции РФ «суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа закону, принимает решение в соответствии с законом»;
5) в случае если закон или иной нормативно-правовой акт субъекта Российской Федерации противоречит федеральному закону, принятому по предметам ведения Российской Федерации или предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, применяется федеральный закон (часть 5 ст. 76 Конституции РФ). В случае противоречия между федеральным законом и нормативно-правовым актом субъекта Российской Федерации, принятым по предметам ведения субъекта РФ применяется нормативно-правовой акт субъекта РФ (часть 6 ст. 76 Конституции РФ);
6) при противоречии общего и специального нормативно-правовых актов, принятых одним и тем же органом, применяется специальный акт;
7) коллизии в международном частном праве решаются в соответствии с правилами раздела VI части 3 ГК РФ.
Кроме коллизионных норм в правоприменительной практике немаловажную роль играет и такой способ преодоления коллизий в праве, как толкование права. Особенно это касается деятельности судов и судебного толкования права. Осуществляя толкование действующего права, высшие судебные инстанции разъясняют нижестоящим судам, какими нормами им следует руководствоваться в случаях обнаружения коллизий в праве.
Совершенно очевидно, что избежать непреднамеренных противоречий в законе можно только при условии кропотливой работы законодателя. Куда менее очевидно то, что трудность состоит в том, чтобы обнаружить противоречие, или в том, как определить его в абстрактных терминах. Принято считать, что это чисто логическая проблема. Противоречие есть нечто нарушающее закон тождества, согласно которому А не может быть не-Л. Однако этот формальный принцип, если вообще имеет какую-либо ценность, ничего не дает, когда речь идет о противоречивых законах50. Возьмем ситуацию, в которой противоречие «в логическом смысле» представляется наиболее очевидным. Предположим, что в одном и том же законе обнаружены два по - ложения: одно требует от владельца автомобиля установить новые регистрационные номера первого января, а другое объявляет преступлением выполнять любую работу в этот день. На первый взгляд, здесь вроде бы нарушен закон тождества: правовой акт не может одновременно и запрещать, и предписывать. Но можно ли усмотреть какое-то нарушение логики в том, что человека заставляют сделать что-либо, а потом наказывают за это? Относительно этой процедуры можно с уверенностью сказать, что она не имеет смысла, но, высказывая это суждение, мы молчаливо предполагаем цель - придание человеческому действию осмысленной направленности. От человека, которого постоянно наказывают за действия, выполнить которые ему было приказано, едва ли можно ожидать адекватной реакции на приказы, которые он получит в будущем. Если такое обращение с ним является частью попытки разработать систему норм для управления его поведением, то затея обречена на провал. Однако если наша цель состоит в том, чтобы вызвать у него нервный срыв, то мы можем добиться успеха. Но ни в одном из этих случаев мы не погрешим против логики. Один из распространенных принципов устранения видимых противоречий в законе состоит в том, чтобы посмотреть, нет ли способа примирить условия, представляющиеся противоречивыми. Следуя этому принципу, суд мог бы прийти к идее объявить виновным в преступлении человека, который установил номера первого января, а затем освободить его от наказания ввиду того, что он работал по принуждению закона. Это решение представляется крайне вымученным, но история права знает и куда более странные процедуры. Одно время в каноническом праве существовал принцип, согласно которому любое обещание, сопровождавшееся клятвой, имело обязывающий характер, и другой принцип, по которому некоторые виды обещаний (например, данные вымогателю или ростовщику) не налагали никаких обязательств. Что было делать суду, если обещание ростовщику сопровождали клятвой? Решение состояло в том, чтобы заставить поклявшегося исполнить обязательство перед тем, кому он давал обещание, а затем немедленно заставить того вернуть только что полученное51. Эта курьезная процедура имела определенное символическое значение. Посредством первого принуждения к исполнению договора суд подчеркивал закон, связывающий человека клятвой, а затем аннулировал свое решение, напоминая кредитору, во что обошлась ему собственная хитрость. Предположим, что суд, столкнувшийся с «законом о первом января», не увидит смысла в том, чтобы сначала признать ответчика виновным, а затем отменить наказание; тогда можно принять одну из двух интерпретаций этого закона: 1) раздел, объявляющий преступлением работу первого января, отменяет требование об установке автомобильных номеров, и поэтому владелец автомобиля может законным образом отложить установку номеров до второго января; или 2) что положение об автомобильных номерах отменяет запрет на работу, так что владелец автомобиля должен первого числа установить номера, и это не будет преступлением. Менее очевидное, но гораздо лучшее решение состояло бы в объединении двух этих толкований: владелец автомобиля, устанавливающий номера первого числа, не нарушает закона, и владелец автомобиля, который отложил установку номеров до второго числа, также действует в полном соответствии с законом. Такое решение признавало бы, что основная проблема закона в том, что он ставит гражданина в тупик, и что следует позволить этому гражданину разрешить эту путаницу любым из этих двух способов, не вредя при этом себе самому. Будет нелишним рассмотреть еще один «внутренне противоречивый» правовой акт - на этот раз представленный в настоящем судебном решении. В деле United States v. Cardiff президент компании по производству продовольствия был обвинен в преступном отказе в доступе на фабрику федеральному инспектору, который должен был определить, соответствует ли она федеральному Закону о продовольствии, лекарствах и косметике52. Условия, при которых инспектор может посетить фабрику, определяются в разделе 704 этого закона. Одно из этих условий состоит в том, что вначале необходимо получить разрешение владельца. Раздел 331 объявляет преступлением отказ владельца фабрики «разрешить вход или осмотр, признанные законными в разделе 704». Таким образом, получается, что закон гласит, что у инспектора есть право посетить производство, но при этом у владельца есть право не допустить его, отказав в доступе. Однако существует очень простой способ устранить это кажущееся противоречие. Следует толковать этот закон следующим образом: владелец нарушает его, если, сначала выразив согласие на визит инспектора, он после этого отказывает ему в праве на вход. В том, что это поставило бы его ответственность в зависимость от собствен - ного добровольного акта, нет ничего необычного: человек не обязан давать обещание, но, если уж дает его, то подобным поступком он может связать себя ответственностью. Верховный суд рассмотрел это толкование, но отказался принять его. Проблема не в том, что решению недостает логики, а в том, что оно не соответствует никакой разумной законодательной цели. Понятно, что Конгресс желал бы гарантировать право инспектора посетить предприятие, несмотря на протесты его владельца. Не было бы особого смысла, если бы законодатель ограничивал право инспектора пройти на территорию предприятия только тем невероятным случаем, когда эксцентричный владелец фабрики сперва дал разрешение, а затем захлопнул дверь перед носом инспектора. Этот правовой акт мог бы иметь смысл, если бы требование, чтобы инспектор сперва получил разрешение, толковалось как обычный акт вежливости, касающийся назначения удобных даты и времени, хотя формулировки закона и не допускают такой интерпретации. Верховный суд счел, что столкновение двух этих положений привело к результату, слишком неоднозначному, чтобы он мог послужить предупреждением о преступном характере действия, и потому отклонил обвинение. До сих пор наше исследование касалось противоречий, возникающих в рамках одного законодательного акта. Более трудные проблемы могут возникнуть, когда правовой акт, принятый, скажем, в 1963 г., вступает в противоречие с положениями совершенно иного акта, принятого в 1953 г. Здесь решение, санкционированное общепринятой практикой, состоит в том, чтобы считать неявно отмененным любые положения более раннего правового акта, противоречащие позднейшему правовому акту, что освящено принципом lex posterior derogat priori*"53. Но в некоторых случаях более плодотворным способом решения проблемы могло бы стать следование принципу, который применяется ныне, когда противоречия возникают в рамках одного правового акта: в таких случаях осуществляется взаимное согласование двух законов посредством толкования каждого из них в свете другого. Однако это решение породило бы собственные трудности. Следует твердо знать, где остановиться, поскольку суды легко могут оказаться втянутыми в опасный проект переделки всего корпуса статутного права в более последовательное целое. Перетолкование старых правовых актов в свете новых вызвала бы также запутанные проблемы, связанные с законодательством, имеющего обратную силу. Я не стану даже пытаться рассматривать здесь эти вопросы. Тем не менее мы получили достаточно намеков, чтобы извлечь один ясный урок: равнодушие законодателей к согласованности правовых актов друг с другом может иметь весьма пагубные последствия для законности, и для ликвидации этого ущерба нет никаких простых правил. Выдвигались предложения при обсуждении проблем права и морали говорить не о «противоречивости» , а о «несоответствиях» 54, то есть о том, что некие вещи не сочетаются одна с другой или сочетаются не слишком хорошо. Здесь будет полезен иной термин, столь излюбленный в истории общего права. Это слово «несовместимый» . Оно подходит наилучшим образом, потому что противоречивыми мы называем законы, которые противоборствуют один с другим, но при этом один не обязательно убивает другого, как это делают противоречивые утверждения в логике. Другой хороший термин - вышедшее из употребления слово «неудобный» в его изначальном смысле. Неудобным законом был тот, что был «не впору» другому закону или не был согласован с ним. (Ср. с современным французским словом convenir, то есть соглашаться или прийти к согласию.) Из представленного выше анализа должно быть ясно, что при определении того, являются ли две нормы человеческого поведения несовместимыми , мы зачастую должны принимать во внимание совокупность соображений, чуждых языку самих норм. Некогда приказ «пересечь реку, пе замочив ног» состоял их несовместимых частей. Эта несовместимость исчезла, с тех пор как были придуманы мосты и лодки. Если сегодня я предложу человеку подпрыгнуть так, чтобы его ноги касались земли, мой приказ будет выглядеть внутренне противоречивым, поскольку мы предполагаем, что он не может одновремен - но и стоять на земле, и находиться в прыжке. Разумеется, контекст, который необходимо принимать во внимание при определении проблемы несовместимости, не является исключительно и даже преимущественно технологическим. Он охватывает институциональные условия проблемы во всей их полноте: правовые, моральные, политические, экономические и социологические. Чтобы проверить это утверждение, предположим, что Закон о Новом годе, требуя установки государственных номеров на машину именно 1 января, в другом разделе устанавливает уплату акциза в размере одного доллара всяким, кто в этот день работает. Будет весьма поучительно поразмышлять, каким образом можно было бы доказать, что эти условия «несовместимы» , и их включение в один и тот же закон было именно результатом законодательной оплошности.
Еще по теме ПРОТИВОРЕЧИЯ В ЗАКОНАХ:
- 447. По каким вопросам существуют противоречия между ТК и Федеральным законом "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности"?
- § 16. Понятие о законном рождении и законных детях. - Удостоверение законности рождения. - Римское предположение о законности детей, рожденных в браке.
- Основное противоречие капиталистического способа производства.
- Основные линии противоречий в социально-педагогическом процессе
- 1. Возникновение противоречия и формирование конфликтной ситуации
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Акционерное право - Бюджетная система - Горное право - Гражданский процесс - Гражданское право - Гражданское право зарубежных стран - Договорное право - Европейское право - Жилищное право - Законы и кодексы - Избирательное право - Информационное право - Исполнительное производство - История политических учений -
Правовые проблемы в законодательстве России
Штода И. C.
В настоящее время Российская Федерация претерпевает изменения во всех сферах жизни общества, что не обошло стороной законодательство, которое совершенствуется на основе новых принципов, а также происходит расширение сферы юридической практики, значительно повышается и роль правотворческих и правоприменительных органов.
Изменения также связаны с появлением новых институтов хозяйствования и возникновения принципиально новых общественных отношений. Вследствие всех изменений законодательство не успевает за ростом новых жизненных ситуаций, что сильно затрудняет функционирование современных предприятий и учреждений. Часто возникают спорные вопросы и ситуации, для регламентирования которых нет того или иного правового (нормативного) акта. Также причиной возникновения пробелов в законодательстве могут послужить конфликты интересов, низкое качество содержания нормативных актов. Часто имеет место быть индивидуальное представление человека о правовых явлениях.
В современной правовой системе существует множество противоречий, ряд которых нередко обусловлен объективными процессами. Приведем одно из отрицательных явлений правовой системы - это противоречия законодательства внутри самой системы, ярким примером тому являются противоречия между действующим законодательством Конституции РФ, а также между отраслями законодательства, их неравномерное развитие, ряд противоречий, возникающих в процессе вмешательства одних субъектов права в компетенцию других.
В настоящее время отмечается довольно большое количество противоречий, приведем некоторые из них: между Земельным и Гражданским кодексами; между нормами федеральных законов и актов субъектов РФ, противоречия Трудового кодекса и нормы Федерального закона «О государственной гражданской службе Российской Федерации»; между нормами актов различной юридической силы (федеральный закон и указ Президента РФ; принятие нового закона, в то время как нет отмены принятого ранее и по настоящее время действующего закона, регулирующего тот или иной вопрос, и др.).
Так, например, п. 4 ст. 15 Конституции РФ гласит: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора», что вызывает множество споров и противоречий, а главное, нет четкого и подробного раскрытия самого механизма влияния на национальное законодательство правил международного права.
Возьмем земельное законодательство, при более глубоком изучении которого можно отметить полное отсутствие самого понятия «земля». Статья 6 Земельного кодекса устанавливает лишь объекты земельных отношений: «...земля как природный объект и природный ресурс, земельные участки, части земельных участков». Отсюда напрашивается вопрос, а как может регулировать земельное законодательство неопределенный для этого самого регулирования объект, если не существует понятия земли, нет никаких признаков, характеризующих понятие земли, его точного определения. Так, в ст. 11.1 Земельного кодекса отражено понятие земельного участка: «Земельным участком является часть земной поверхности...», и до настоящего времени понятие земля отсутствует, не принято законодательством. Для решения данного вопроса и восполнения пробела в земельном законодательстве возникает необходимость дать четкое определение, что есть земля и законодательно утвердить его понятие, что непременно создаст условия единства в правоприменительной практике и толковании, соответственно уменьшится количество уже существующих коллизий.
Еще один пример коллизий норм гражданского и земельного законодательства: некорректность формулирования нормы, которая предполагает поэтапное отчуждение земельного участка и здания на нем. Так, согласно п. 4, ст. 35 Земельного кодекса РФ, предусмотрено единство здания, находящегося на отчуждаемом участке, и непосредственно самого земельного участка, и отчуждение обоих происходит одновременно, а в ст. 273, г. 17 Гражданского кодекса предусмотрено, «что при переходе права собственности на здание или сооружение, принадлежавшее собственнику земельного участка, на котором оно находится, к приобретателю здания (сооружения) переходит право собственности на земельный участок, занятый зданием или сооружением и необходимый для его использования, если иное не предусмотрено законом».
Не обошли стороной коллизии и трудовое законодательство, где возникает проблема заключения трудового договора путем согласования выраженных волевых действий сторон. Отсутствует применение в законодательстве таких терминов, как «воля» и «волеизъявление», что имеет юридическое значение при заключении договоров гражданско-правового характера. Сам трудовой договор представляет собой некое соглашение двух сторон, однако полностью отсутствует само содержание, как стороны смогли прийти к данному соглашению.
Существенная проблема нарастает и в области образования, особенно она обострилась в условиях экономического кризиса. В современном мире непрерывное образование объясняется быстрым устареванием знаний и необходимостью гибко, оперативно откликаться на требования общества и рынка труда к новым умениям, знаниям. Однако дополнительное профессиональное образование (ДПО) в настоящее время не является самостоятельным звеном системы, уровень образования не повышает, но играет очень важную социально-образовательную функцию, которая с каждым годом востребуется все больше. ДПО направлено на удовлетворение образовательных и профессиональных потребностей, профессиональное развитие человека, обеспечение соответствия его квалификации быстро меняющимся условиям его профессиональной деятельности и социальной среды. Немалую роль ДПО играет при организации процесса образования незанятого населения и большого количества безработных, которым в кратчайшие сроки необходимо получить переквалификацию или совершенно новую специальность. Однако с 2011 г. не все ДПО подлежат государственной аккредитации, а только те, для которых утверждены федеральные государственные требования (ФГТ). Получается, что не всегда будет выдаваться документ государственного образца, удостоверяющий о повышении квалификации. Еще одно противоречие: государство заинтересовано в качественном и быстром повышении уровня знаний специалистов, но не все ДПО, как было сказано выше, подлежат государственной аккредитации. Возникает вопрос: кто тогда будет получать дополнительное профессиональное образование без официального подтверждения? Создание нормативной правовой базы ДПО в настоящее время должно оставаться первостепенной проблемой для государства в целом, если оно хочет видеть достойных и профессионально подготовленных специалистов как для развития внутри своей страны, так и на международной арене.
Таким образом, можно приводить еще много вариантов коллизий, существующих в современном законодательстве, не успевающем за быстрыми темпами развития общества и появлением новых событий, конфликтов. Государству предстоит потрудиться, чтобы восполнить пробелы, уже имеющиеся в законодательстве, научиться их правильно анализировать и, возможно, предвидеть возникновение данных пробелов для своевременного устранения. Возможно, создание какого-либо специального федерального закона, который бы упорядочивал виды и формы нормативных актов, четко регламентировал их соотношение между собой, могло бы привести к снижению роста юридических противоречий в современном законодательстве. Можно рассмотреть и такой вариант, как образование специального института, который бы занимался конкретными уже возникшими и новыми противоречиями в законодательстве, их анализом и устранением путем внесения корректировок и дополнений, не в ущерб законодательству.